— Мы отменяем концерт и Кари больше не понадобится дублёр, поэтому ты можешь отправляться домой, — он разглядывал меня, и на его челюсти начала дергаться мышца. — Кроме того, что ты ввела в заблуждение Гранта, что еще ты делала, притворяясь моей дочерью?
Я уставилась не него, не дрогнув.
— Я пела под фонограмму, давала автографы и навестила детей в больнице.
Он невесело рассмеялся.
— Ты так оправдала себя, навестила больных детей и ничего, что ты обманывала тысячи людей? Тебе повезло, что я не сдам вам обеих полиции и не расскажу всем, что вы наделали. Я клянусь, я бы так сделал, но я думаю что Марен действительно хотела помочь, и ты слишком похожа на мою дочь, чтобы я отправил тебя в тюрьму. Но я скажу тебе одно — все деньги, которые ты заработала, пойдут на благотворительность. Ни ты, ни Кари не оставят себе и цента, — он бросил на меня еще один взгляд, полный отвращения. — Я дам тебе совет, юная леди. В следующий раз, когда устроишься на работу, захвати с собой совесть.
Во всех своих фантазиях о том, как я встречусь с отцом, я ни разу не думала, что он будет меня отчитывать. Всё, что я хотела ему сказать, все мои мысли о том, стоит ли простить его или быть равнодушной, покинули мой мозг. Я была зла и хотела причинить ему боль.
— Может быть, я унаследовала совесть от отца.
— От отца? Кто это?
— Вам лучше спросить, кто моя мать.
Он склонил подбородок, насмешив меня.
— Отлично, кто твоя мать?
Я медленно произнесла слова, желая увидеть его реакцию.
— Сабрина Гарсия.
В его глазах не было узнавания. Совсем. В ту секунду я ненавидела его.
Он пожал плечами, в его голосе проскользнуло раздражение.
— Я должен знать, кто это?
— Да, должен, — я поставила руку на пояс. — Спросите меня еще раз, кто мой отец.
Его взгляд переместился на настенные часы.
— Слушай, я сказал то, зачем пришел...
— Но я еще не сказала, — оборвала я его. — Вы мой отец. Алекс Кингсли.
Вместо того, чтобы удивиться, он поднял брови и рассмеялся.
— Мисс, у вас тяжелый случай самоубеждения. Вы не Кари, и я никогда раньше вас не видел.
Я уронила руку.
— Вы правы, вы никогда меня не видели. В этом весь смысл. Вы никогда не были рядом со мной, — я сделала несколько шагов к нему, потом сняла колье с шеи. Я протянула его ему, оно свисало у меня между пальцами. — Вы встретили мою мать в Чарльстоне девятнадцать лет назад.
Его взгляд был прикован к кулону, и я догадалась, что он его узнал. Его глаза метнулись ко мне, и цвет ушел с его лица.
Я сделала последний шаг к нему, держа цепочку на вытянутой руке.
— Оно никогда не предназначалось мне, поэтому можете забрать его обратно, — я уронила колье ему в ладонь, не отрывая от него глаз. — Мама вырастила меня сама. Она пыталась достучаться до вас, пыталась сказать, что у вас есть еще одна дочь. Она не смогла. Вы были большой звездой, а она была для вас ничем. Но я прекрасно справилась и без вас, — я чувствовала, как к глазам подходят слёзы, и я безуспешно пыталась сдержать их. — Я учусь на отлично, — сказала я, чтобы доказать это. — Я в Национальном Почетом Обществе в школе. Так Марен меня и нашла. Она увидела мою фотографию и подумала, что это Кари. Когда она попросила меня дублировать Кари, я сделала это при одном условии, что я встречусь с вами. Я хотела узнать, какой вы. Я хотела встретиться с отцом.
Он смотрел на меня и не говорил ни слова. По моим щекам текли слёзы, но я не вытирала их.
— И мне плевать, что вы сделаете с деньгами. Я хотела помочь Кари, и, ладно, может быть, я хотела узнать, каково это — быть знаменитой, быть по-настоящему вашей дочерью, но мне не нужны деньги Кари, мне не нужны ваши деньги... — мой голос прервался, эмоции переполняли меня и я едва могла говорить. — И мне не нужны вы, и мне плевать, что вы не любите меня. У меня всё отлично без вас.
Тогда он начал двигаться, словно шок прошел и у него снова появилась возможность реагировать. Он протянул руки и обнял меня. Его руки дрожали, или, может быть, это я дрожала от волнения.
— Ты мне не нужен, — задыхалась я. — Ты мне не нужен.
Я повторяла это снова и снова, каждый раз с меньшим убеждением, пока наконец не начала рыдать в его рубашку.
Он крепко обнимал меня, и когда я закончила говорить ему, что он мне не нужен, он мягко сказал мне на ухо:
— Мне никто не сказал. Мне так жаль. Я бы был рядом, если бы знал.
Я положила щеку на его рубашку, позволяя себе успокоиться. Я чувствовала каждый его вдох. Он был моим отцом, и он обнимал меня. Он заботился обо мне. Это было такое хорошее чувство. Это было всё, чего я хотела.
И потом я представила, что он так же обнимал мою мать. Она тоже думала, что небезразлична ему.
Я оттолкнулась от него, меня снова охватило негодование.
— Ты не позвонил моей матери, — сказала я. — Она дала тебе свой номер. Она была в тебя влюблена, и ты не позвонил ей. Она отказалась от своей мечты пойти в колледж. Это изменило всю её жизнь.
Он смотрел на меня, словно запоминая мои черты и медленно покачал головой.
— Я положил номер в карман джинсов, забыл об этом и отправил их в стирку. Я помнил только что её звали Сабрина и она жила в Восточной Вирджинии, — он поднял руку и снова уронил её. — Я не думал, что для неё это так важно.
— Это просто прекрасно, — сказала я. — Я провела всё детство без отца, потому что ты небрежен со стиркой, и считал, что это не важно.
— Я сожалею, — снова сказал он. — Я не хотел, чтобы так случилось.
Я вытерла лицо от слёз.
— Это было важно, — сказала я, и внезапно почувствовала себя опустошенной. Я хотела услышать именно то, что он сказал, что ему жаль и что он бы был со мной. Я думала, что эти слова заполнят во мне пустоты, но я даже не знала, поверила ли я ему.
Я сказала:
— Марен сказала водителю, чтобы отвез меня в аэропорт. Мне нужно переодеться.
— Не уходи, — сказал он. — Я только что с тобой познакомился.
Я покачала головой и взяла свою одежду из угла.
— У меня остались вещи в доме Марен. Если я не увижу её перед отъездом, ты можешь попросить её отправить мне учебники? На остальное мне плевать.
— Тебе не нужно уезжать.
— С меня достаточно Голливуда. Если ты захочешь поговорить со мной, моя мать указана в телефонной книге. Сабрина Гарсия, Моргантаун, Западная Вирджиния.
— Я хочу поговорить с тобой сейчас.
Я повернулась и пошла от него, направляясь в комнату с ванной. Когда я протянула руку к двери, он сказал:
— Ты не сказала, как тебя зовут.
Я обернулась, чтобы взглянуть на него.
— Алексия, — я наблюдала, как слово попало в цель. Он понял значение. Я зашла в ванную и заперла дверь.
Я взглянула в зеркало. Я ожидала, что буду выглядеть, как чучело, с потеками туши на лице. Она достаточно хорошо сохранилась. Я думаю, в дорогой водостойкой туши есть свои преимущества.
Я расстегнула молнию и выскользнула из юбки. Я думала, что он ушел, но потом услышала его голос за дверью.
— Слушай, у тебя есть право злиться, но это не полностью моя вина. Я не знал о тебе. Я не имел представления.
Я стянула трико с большей злобой, чем стоило бы. Я больше не хотела быть Кари. Если бы я могла стянуть светлый цвет волос и нарощенные пряди, я бы сделала и это.
— Когда мама дозвонилась до твоего менеджера, он назвал её охотницей за деньгами и сказал оставить тебя в покое. Она не настаивала больше, потому что не хотела, чтобы мне было больно если бы ты оттолкнул меня так же, как её.
Он выругался достаточно громко для того, чтобы я услышала это через дверь.
— Я бы не отказался от тебя, — сказал он. — И я не хотел отталкивать её.
Я должна была быть счастлива услышать это, но я подумала о тех временах, когда я хотела папу так сильно; о той боли, с которой я должна была бороться. Моя боль была впустую. Ничего из этого не должно было случиться.