Поэтому оно лежало в коробке на комоде, каждый раз напоминая мне о том, что моя жизнь началась со второго сорта.
Иногда, вместо домашних заданий, я набирала имя Алекса Кингсли в строке поисковика. Я видела множество его фотографий с разных событий, по большей части старые, но попадались и несколько новых. Со старлеткой, висящей на его руке, на церемонии вручения Гремми, когда его включили в Зал Славы кантри-музыки, в качестве народного представителя детей, подвергшихся насилию и детей-отказников. Я нашла это ироничным. Я подумала, что скажут люди, если они узнают, что у него есть дочь, которая была лишена отцовской заботы всю жизнь.
Несколько раз Марен заставала меня за рассматриванием его вебсайта, но она никогда ничего об этом не говорила. Она просто поднимала бровь, бросала на меня многозначительный взгляд и потом уходила.
Я обнаружила, что постоянно думаю о том, сказал ли менеджер Алексу Кингсли, что моя мама была беременна. Иногда я думала, что мой отец знал обо мне всё это время. Тогда я чувствовала гнев, настолько сильный, что он заглушал остальные чувства.
Я даже написала ему письмо. Я выплеснула все свои злые мысли на бумагу.
— Ты не заслуживаешь того, чтобы знать обо мне, — писала я. — Я не покажу тебе свои детские фотографии и видео, и не расскажу тебе о себе. Я никогда тебе не спою.
Но, возможно, ему будет всё равно. Может быть, он подпишет чек, чтобы покрыть расходы на ребенка и скажет мне больше не беспокоить его.
Я удалила письмо, чтобы Марен не смогла его случайно найти. Но оно осталось в моём сердце. Я могла бы повторить его слово в слово.
Потом, в другой раз, я убеждала себя, что менеджер не сказал Алексу Кингсли обо мне. В такие минуты я дрожала от страха и надежды. Могло случиться всё, что угодно. Он мог бы полюбить меня.
Марен сказала, что отведет меня на его сольный концерт 13 мая, до которого оставалось почти два месяца. Поскольку она была ассистентом Алекса прежде, чем начала работать на Кари, для неё будет не сложно придумать повод, чтобы провести меня за кулисы. Она представит меня как дублера Кари для следующего музыкального клипа.
Я не знала, как перейти от этого в более долгой беседе с ним, и я придумывала различные сценарии.
Иногда я передавала ему записку, в которой говорилось, что мне нужно поговорить с ним. Иногда я говорила это в голом. Иногда я мечтала, что он взглянет на меня и поймет правду.
Этот сценарий был маловероятен, но мне все равно нравилось об этом думать.
Я скорее всего просто передам ему записку с моим домашним номером и скажу:
— Ты примерно на девятнадцать лет опоздал, чтобы поговорить с Сабриной Гарсия. Возможно, в этот раз ты захочешь позвонить.
Глава 6
Я до безобразия редко видела Кари во время обучения, и я ни разу не разговаривала с ней без Марен, пристально наблюдающей за каждым моим словом. Поэтому сближение с сестрой оказалось затруднительным. Поэтому однажды я убедила Марен что мне нужно понаблюдать за Кари, чтобы быть уверенной в том, что у меня все под контролем перед моим первым выходом в свет.
Марен отвезла меня на студию звукозаписи, чтобы я посмотрела, что происходит во время сессии. Она сказала мне, что когда Кари закончит, мы поедем к ней домой, чтобы я смогла изучить её без помех. Это было важнее, чем я представляла. Перед нашим прибытием Марен заставила телохранителя Кари и личного ассистента убрать всех, у кого была камера, с парковки. Марен не хотела, чтобы кто-нибудь из прессы заподозрил, что с ней приехал дублер Кари.
Она заранее позвонила и сказала обслуживающему персоналу Кари и музыкантам, что я — актриса, которая работает над фильмом о жизни Кари, но мне всё равно пришлось приехать без макияжа и убрать волосы под бейсболку, чтобы быть как можно меньше похожей на неё. Мы не хотели, чтобы люди сложили два и два, когда я начну ходить по мероприятиям вместо Кари.
— Её водитель отвезет вас обеих к ней домой, когда она закончит запись, — сказала Марен, когда мы вошли в студию. — Не позволяй Кари сделать ничего глупого.
— Например?
— Например, выходить на люди вместе, — после нескольких секунд размышлений, она добавила. — И не купаться голышом, когда рядом могут быть папарацци, не ездить в Вегас, и не покупать в интернете антикварную мебель из Италии. Возвращать вещи на другой континент — это головная боль.