К тому моменту, когда я вернулась с уроков танцев, она не только закончила читать рукопись, она сделала копии. Она положила одну из них в бумажный конверт для адвоката Кари, вторую — в другой конверт. Она позвонила по телефону. Её строгий профессиональный голос изменился, стал более интимным и желающим угодить. Я осталась в кухне, медленно отхлёбывая воду, чтобы послушать.
Она говорила о книге Лорны с большим сожалением и эмоциональностью, чем когда читала её.
— Я отправляю копию её адвокату, — сказала она. — Я тебе тоже пришлю, если хочешь.
С кем она разговаривала? С моим отцом?
Через минуту тишины она снова заговорила.
— Ну, не смотря на это, я думаю, что вижу прогресс. Она усердно трудится, придерживается бюджета. Она немного отстает с альбомом, но нагоняет.
Ответ на это, каким бы он ни был, заставил Марен улыбнуться.
— Я принимаю все задания, которые ты мне даешь, всерьез, и, кроме того, я обожаю Кари. Я думаю, ей нужно женское влияние.
Мои пальцы застыли на бутылке. Это был он. Мой отец был на другом конце беседы. Годы страданий по нему, размышлений о том, что он сказал бы мне, годы, когда я чувствовала себя покинутой, внезапно всплыли на поверхность.
Марен продолжила ворковать о том, какая Кари удивительная девушка, а я боролась с желанием выхватить телефон у неё из рук. Это было бы не нормально. Я не хотела, чтобы первое впечатление моего отца обо мне говорило о том, что я сумасшедшая, которая врывается в чужие беседы.
Однако я не могла отвести глаз от Марен.
Наконец она попрощалась и закрыла телефон со счастливым вздохом. Только тогда она заметила мой взгляд.
— Это был Алекс Кингсли, да? — спросила я.
— Да, — её тон стал обычным деловым. — Я подумала, он должен знать о книге. Опять же, он звезда первой главы.
Я пыталась понять то, что услышала.
— Он попросил вас исправить финансовое положение Кари?
Она подняла руку, как учитель, поправляющий ученика.
— Алекс просто заботливый отец. Конечно, он хочет помочь своей дочери. Однако, не упоминай эту беседу при Кари. Я не хочу, чтобы она думала, что я помогаю ей в качестве услуги ему.
И потом она снова улыбнулась.
Слишком поздно. Кари уже поняла, что Марен пыталась подбивать клинья под её отца.
Я наблюдала за тем, как Марен опустила телефон обратно в чехол на поясе. Она всегда носила его на поясе. И в нем был номер телефона моего отца.
Я не планировала звонить ему, я хотела встретиться лицом к лицу. Однако, это всё усугубляло. Мой отец был на расстоянии нажатия одной кнопки, и у меня всё же не было возможности поговорить с ним.
Приняв душ, я взяла сапфировое колье и надела его на шею. Я решила, что буду всегда носить его. Возможно, это была внешняя перемена, но мой отец мог заехать, чтобы встретиться с Марен. В этом случае я хотела быть готовой.
***
Я провела неделю, участвуя в шоу в Техасе, Оклахоме и Нью-Мексико, пока Кари пряталась в своем доме, писала и репетировала песни. Марен поехала со мной и я заметила, что она никогда не оставляла телефон без внимания. Днём он висел у неё на поясе, и она по ночам заряжала его в своем номере. Однажды, когда мы завтракали в отеле, я притворилась, что заинтересована в покупке нового телефона и прямо спросила её:
— Можно посмотреть твой?
Она сжала губы в улыбке, как будто ей нравилось говорить мне нет.
— Я никогда его никому не даю. В нём личная информация.
Ясно, что добыть у неё номер моего отца не получилось бы.
Я много думала о нём, переезжая между представлениями. Казалось, а сцене я ближе у нему. Иногда, когда я в одиночестве смотрела в гостиничное окно, он появлялся в моих мыслях и моя рука рефлекторно тянулась к сапфировому колье.
Я думала о его решениях, и о том, как многие решения влияют не только на тех, кто их принимает. Обдумывание этого факта привело бы к тому, что я почувствовала бы себя ответственной или парализованной, я не точно не знала.
К счастью, я нечасто оставалась одна. Какие-нибудь ассистенты, или мои, или людей, для которых я пела, всегда сновали неподалёку.
Мне становилось легче играть роль Кари. Мне особенно нравилось быть вежливой с персоналом, с которым я контактировала: техники, работающие со звуком и светом, швейцары, официанты, работники отелей. Я провела всю жизнь незамеченной, я хотела отметить и поблагодарить их за работу. И они всегда были так приятно удивлены тем, как мила была Кари Кингсли.