— У тебя концерт в Сан-Диего ровно через неделю.
— Я не буду его проводить.
— Ты должна. Тебе нужны деньги. Ты потеряешь дом, если снова пропустишь платежи.
Кари подняла голову и посмотрела на меня:
— Это может сделать Алексия.
Я покачала головой.
— Нет, не могу.
Она моргнула и свежие слёзы потекли по её щекам.
— Мой парень думает, что я прячусь по углам с Грантом Делреем. И я не могу его винить в этом, потому что весь остальной мир тоже так думает. Они все меня ненавидят. Если бы ты держалась подальше от Гранта, как должна была, ничего из этого не произошло бы. И теперь ты меня покидает. Миллион благодарностей. Вот вкратце и всё.
Я смотрела на неё с открытым ртом. Я ужасно чувствовала себя из-за того, что я сделала, но я не хотела оставаться ни на минуту дольше. Кроме того, одно дело петь под фонограмму несколько песен на родео и подобных мероприятиях, другое — проводить настоящий концерт. Это было большое событие. Не смотря на занятия с Жаклин, у меня не было умений, чтобы провести это.
— Я не знаю всех твоих танцев и не могу одурачить твою подтанцовку. Они поймут, что я — не ты.
Кари кивнула, словно составляя список.
— Нам придется нанять новых танцоров.
Я повернулась к Марен, ожидая, что она вступит в разговор и укажет на то, что я не смогу провести полноценный концерт всего через неделю. Вместо этого её взгляд стал расчетливым. Она посмотрела на меня, потом на Кари.
— Я помогу Алексии с этим при одном условии.
— Что? — спросила я, хотя я имела в виду "о чем вы говорите?" а не "Что за условие?".
Марен не обратила на меня внимания.
— Кари, ты должна начать лечиться.
Кари уронила колени на пол.
— Думаешь, мне нужно пройти реабилитацию?
— Тебе нужна помощь, чтобы ты справлялась со своими проблемами как здоровый человек.
Кари сложила руки и отвернулась от нас.
— Нет. Я не буду.
Марен подняла оставшиеся пакеты, но вместо того, чтобы унести их, она бросила их на колени Кари.
— Отлично. Тогда Алексия уезжает домой, я увольняюсь, а ты сама будешь придумывать, как оплатить счета.
Кари стиснула пакет так, что бумага протестующе заскрипела.
— Пресса съест меня заживо, пока я на лечении. Я потеряю всё, что еще осталось.
— Они не узнают, — сказала Марен. — Потому что Алексия проведет вместо тебя концерт.
— Минуточку... — сказала я, но никто из них не слушал.
Кари простонала:
— Ладно. Ты выиграла. Я буду лечиться.
— Хорошо. Когда я тебя устрою, займусь подготовкой Алексии, — Марен смотрела на меня так, словно я была платьем, которое надо перешить.
— Я не говорила, что согласна, — возразила я.
Марен холодно подняла бровь.
— Ты это говоришь после того, как только что сообщила Кари, что ты её любишь? Если это правда, ты захочешь, чтобы она получила помощь.
Я посмотрела на Кари, на её глаза, припухшие от слёз. Она не только потеряла своего парня, её будут публично высмеивать и это была моя вина. Как я могла не согласиться? Я подняла руки и позволила им упасть.
— Ладно, я проведу концерт, но когда он закончится, я возвращаюсь домой, — я встала, расстроенная настолько, что мне хотелось что-нибудь пнуть. Я должна была уйти, когда у меня была возможность. Я должна была прислать её это глупое колье по почте. — Такси всё еще ждет. Мне лучше сказать ему, что он свободен.
Марен улыбнулась:
— Я уже сказала.
Это значило, что она все время знала, что я останусь. Я посмотрела на неё, но она отвернулась от меня, собрала оставшиеся покупки Кари и пошла обратно к машине.
*
В течение следующих шести дней я не занималась ничем, кроме репетиций. В концерт были добавлены разнообразные новые движения. Для первого номера я выходила на сцену через лифт в полу, когда огни гасли. Я пела одну песню на качелях, иногда стоя на них, иногда сидя и качаясь, иногда вращаясь так, что у меня темнело в глазах. К концу второго дня репетиций, я мне так надоели непрерывно игравшие песни Кари, что я возненавидела каждую из них.
Я работала с танцорами, которых Марен наняла только для одного концерта. Они без усилий освоили движения, а я старалась и забывала, что дальше. А у них были более сложные партии.
Развлекательные передачи уделяли много внимания личной жизни Кари. Поздние передачи тоже комментировали ситуацию. Они говорили что-нибудь вроде:
— Ну, кто бы мог подумать? Похоже, что Кари Кингсли — натуральная блондинка.
Я вздрагивала каждый раз, когда кто-нибудь что-нибудь о ней говорил. Я не могла забыть, что фотографии с Грантом были моей ошибкой. Я просто была рада, что Кари не разрешали смотреть телевизор во время лечения. Она была где-то в горах Юты, осознавая истинные ценности и работая над внутренней силой. Выпуск её альбома снова отложили.