— У тебя такие длинные волосы, только посмотри на себя! Ты...
— В точности как Кари, я знаю.
— Я хотела сказать выглядишь старше, — она держала меня на расстоянии вытянутой руки, оглядывая с ног до головы. — И еще... я не знаю, как утонченная дама.
— Это из-за одежды.
Мы прошли несколько шагов, чтобы встать в стороне от толпы.
— Расскажи мне всё. Ты смогла встретиться с ним?
— Я встретилась с ним прямо перед отъездом. Он был действительно милым.
— Правда? — спросила она, но, казалось, она больше встревожена, чем обрадована. — Ты снова увидишь его?
Я пожала плечами.
— Он сказал, что позвонить мне, поэтому, надеюсь, что да.
— Он сказал, что позвонит тебе? — слова упали с её губ с недоверием и я поняла, о чем она думает. Он ей тоже говорил, что позвонит.
— Мама, он оставил твой телефон в кармане джинсов и случайно отправил их в стирку. У него не было другого способа связаться с тобой. И его менеджер не сказал ему о твоем звонке. Он не знал о твоей беременности.
Она несколько раз моргнула, как будто не знала, как отнестись к моим словам, как будто не могла осознать их. Годы, проведенные без отца, снова предстали передо мной и на этот раз я не была уверена в том, кому из нас хуже — мне или маме. Возможно, я не должна была говорить это, но я добавила:
— Почему ты снова не попыталась связаться с ним? Тебе не пришлось бы говорить мне, что он отверг нас. Почему ты по меньшей мере не попробовала?
Она оторвала от меня взгляд и с трудом сглотнула. Она смотрела на ленту с багажом несколько секунд и потом снова повернулась ко мне.
— Я всегда говорила себе, что скрывала от тебя правду, потому что не хотела, чтобы ты страдала, но когда я увидела как ты сейчас идешь и выглядишь так, как будто ты из Беверли Хиллз, я поняла, что есть еще причины. Я не могу соревноваться с ним, Лекси. Он может купить тебе всё, что угодно и отвезти куда угодно. Какой ребенок захочет жить с бедной, с трудом сводящей концы матерью, когда он может жить с богатым и знаменитым отцом? Ты — вся моя жизнь. Я не хотела, чтобы он пришел и забрал тебя
Её глаза наполнились слезами и я притянула её в объятия.
— Я бы не... — начала я, но не смогла договорить. "Я бы не бросила тебя из-за денег." Вплоть до поездки в Калифорнию я была зациклена на недостатке денег, на потрепанной одежде и маленьком доме. Я так хотела заработать кучу денег, став дублером Кари. Если бы мои отец и мать совместно заботились обо мне всё время, не было бы мне стыдно жить с матерью?
— Деньги не имеют значения, — сказала я. — Никто не любил меня так сильно, как ты. Этого ничто не изменит.
Она обняла меня крепче, положила голову мне на плечо и расплакалась.
*
На следующий день мама отвела меня в салон, чтобы перекрасить волосы обратно. Я почувствовала укол вины за то, что разрушаю шедевр Питера из Венгрии. Я была готова снова стать брюнеткой. Я решила, что хочу длинные волосы.
Я ожидала, что, когда мои волосы станут темными, я буду выглядеть так, как до Калифорнии. Меня не было всего два месяца. Но когда я взглянула в зеркало,я не увидела старую Алексию. Мама была права. Я казалась старше. Или может быть так случилось потому, что я чувствовала себя по-другому.
Весь день я находила блестки, разбросанные по дому. Они обнаруживались в ванной и на кухонном столе как подарки фей. Сейчас они меня не очень беспокоили. Я знала, что это не надолго.
Я провела большую часть воскресенья, сидя на нашем потрепанном шатком диване и рассказывая маме и бабуле, что произошло. Мне нравилось быть дома. Вместо того, чтобы стыдиться нашей тесной кухоньки и семейных фотографий, висевших в дешевых рамках на стенах, я обнаружила, что не хочу ничего менять. Было удобно и уютно, скромно и тепло, как мама и бабуля.
Единственный раз в своей жизни бабуле было интересно слушать, а не говорить. Ей понравилось, как я сказала Алексу Кингсли о том, что он мой отец, после того, как он прочитал мне лекцию о совести. Им обоим было жаль Кари. Маме было жалко Кари потому, что у неё была такая тяжелая жизнь, а бабушке было жалко Кари, потому что её жизнь была слишком лёгкой. Мама сказала, что будет упоминать её в молитвах. Бабушка предложила научить её испанскому.
Когда я рассмеялась, бабуля выпрямилась и сказала:
— И почему я не должна учить её испанскому? Если она твоя сестра, то она — часть нашей семьи. Она наполовину моя внучка.
Мне стало интересно, что бы подумала Кари о таком изменении состава семьи. И потом я подумала, знает ли она правду. Когда он ей расскажет? Будет ли она счастлива или в ужасе?