Еще я подумала, сказал ли мой отец обо мне Гранту. Насколько он будет расстроен, что я лгала ему о том, кто я? Попытается ли он связаться со мной, или будет рад тому, что я исчезла?
Зазвонил телефон. Мы с мамой посмотрели на него и переглянулись.
— Возьми, — сказала я маме.
Она не сдвинулась с места.
— Если это твой отец, то он звонить, чтобы поговорить с тобой, а не со мной. Ты возьми.
— Мама, он сказал, что хочет поговорить с тобой. Ты должна взять.
— Я не собираюсь отвечать.
Бабуля встала.
— Я возьму. У меня есть что сказать этому человеку.
Это заставило нас с мамой одновременно прыгнуть к телефону. Я первая добралась до него, ответив шепотом "Да?"
Это не был ни отец, ни Грант. Мужской голос, которого я не узнала, попросил маму. Через несколько секунд я поняла, что это адвокат отца. Он хотел узнать, как зовут маминого адвоката, как будто он у нас был. Что-то имеющее отношение к алиментам. Эта тема очевидно заставила маму смутиться, и она начала ходить по кухне, всё еще разговаривая. Повесив трубку, она сказала бабуле:
— Я не знаю, что с этим делать. Я вырастила дочь не потому, что думала, что однажды он мне заплатит.
— Не смотри дареному чеку в зубы, — сказала бабуля. — Тебе всё еще нужно отправить Лекси в колледж, — бабуля стряхнула нитку со своего платья. И если у нас останется достаточно, чтобы поехать в круиз, bueno. Кто сказал, что мы этого не заслужили?
Я ждала, что телефон снова зазвонит. И я знала, хотя она этого не говорила, что мама тоже ждала. Конечно, если адвокат отца сегодня позвонил, то отец тоже позвонит. Он позвонит, чтобы поговорить о деньгах с мамой или убедиться, что я хорошо добралась до дома. Что-нибудь.
В тот вечер пришла Лори. Ей понравились мои новые длинные волосы. Всё же, я не назвала ей имен. Это изменит то, как все ко мне относятся, и я всё еще привыкала к мысли о том, что они моя семья. Кроме того, это был не только мой секрет, но и моей матери, и, может быть, она не хотела, чтобы об этом узнал весь город.
— Так тебе лучше от того, что ты познакомилась с отцом? — спросила Лори. — Ты чувствуешь себя более цельной?
— Мне действительно лучше, — сказала я, но возможно потому, что это заставило меня понять, что я с самого начала была цельной. Знание о том, кто он, совсем не меняет того, кто я такая.
Лори приняла это замечание, как будто это было само собой разумеющееся, и, возможно, для неё так и было.
— Ты встретила симпатичных парней?
— Одного.
— И? — подсказала она.
— И теперь я вероятно не смогу ни с кем встречаться остаток жизни. Никто не сможет с ним сравниться.
Она наклонилась ко мне.
— Интересно. Какой он?
— Привлекательный, милый, талантливый. Он написал для меня песню, и когда он её пел... — я вздохнула. У меня не было слов, чтобы это описать. — У него самый красивый голос.
— Так ты поддерживаешь с ним связь?
Я покачала головой.
— Ничего не получилось бы. Мы из разных миров.
Она, должно быть, увидела, как мне больно было это произнести. Она сразу же переключилась в режим верной подруги.
— Не волнуйся. Я обещаю, что ты еще будешь встречаться с парнями, — она наклонилась и игриво взяла прядь моих волос. — Ты отлично выглядишь, прическа, макияж, и... я не знаю, ты просто излучаешь уверенность. Это так... я не могу понять, как.
Я могла. Это было так похоже на Кари Кингсли, но я этого не сказала.
— Эй, держу пари, Тереза бросит Тревора на следующий день после экзаменов, — сказала Лори. — Думаю, она встречается с ним только потому, что он умный. Ну знаешь, ботаник. Он будет готов к тому, чтобы его очаровали.
Я улыбнулась ей, но правда, мысль о Треворе совсем меня не трогала.
В конце концов стало поздно и Лори уехала, а я стала ложиться спать. Я задержалась дольше, чем должна была. Я всё еще жила по Калифорнийскому времени. Это не имело отношения к звонкам, которых не было.
*
Понедельник оказался угнетающим. Во-первых, я была усталой. Во-вторых, он был серым и дождливым, и я все еще не отвыкла от голубого неба Калифорнии. В-третьих, вместо водителя мне пришлось взять свой старый зонт со сломанной спицей и перепрыгивать через лужи и ручьи на тротуаре, добираясь до школы. Потом мне пришлось объяснять администрации, что я вернулась на остаток учебного года.
Увидев меня, Гектор помахал, но не сделал ничего странного, и я заключила, что он снова стал нормальным.
Кроме нескольких друзей, никто даже не замутил, что меня так долго не было. Мне должно было быть приятно быть невидимой для разнообразия, но я этого не чувствовала. Я почти обрадовалась, когда Тереза осмотрела меня с ног до головы после третьего урока и сказала: