Коринн Майклс
Моя единственная
Глава первая
Шон
— С меня хватит! — Девни хихикнула, прикрыв рот рукой.
Мы провели последние четыре часа в ее сарае, смеялись, пили, говорили о жизни… Я и забыл, как мне нравится быть с ней.
— Еще один стаканчик, — прошу я.
— Нет. Завтра мне нужно встретиться с Оливером.
Я закатываю глаза. Не понимаю, какого черта она в нем нашла. Он полная противоположность тому типу парней, который ей нужен. Девни сильная и непокорная, но у нее есть много слабостей, которые она не позволяет людям видеть. Например, она хочет сделать всех вокруг счастливыми, даже ценой своих собственных желаний. Он не видит этого и не способен понять ее сердце. Оливер просто… милый. Это лучшее, что я могу придумать.
Он. Милый.
Ей не нужен милый. Ей нужен кто-то, кто будет соперничать с ней, кто пробудит в ней искру и огонь. Давным-давно он бушевал внутри нее. Я не думал, что есть шанс погасить его, но потом, около девяти лет назад, он погас.
Я не знаю, почему и что произошло, но она изменилась.
Никто не остается прежним, я это знаю. Черт, я и близко не похож на того человека, каким был до аварии, изменившей мою жизнь, но у Девни нет какой-то темной тайны. Она рассказывает мне все, а я утаиваю эту единственную историю. А вот Оливер не знает ее секретов.
— Как поживает наш милый друг Оливер?
Я как раз на грани того, чтобы быть настолько пьяным, чтобы не обращать внимания на то, что веду себя как придурок. Обычно я маскирую это. Чувства, которые будоражат, удается сдержать, но сегодня мне просто все равно.
— Он собирается сделать предложение.
Я поднимаю глаза и смотрю в ее кофейного цвета радужку, ненавидя слова, сорвавшиеся с губ, которые я мечтал поцеловать. Она не может выйти за него замуж. Не тогда, когда… не тогда, когда ложь, которую мы говорили друг другу все это время, стоит, между нами. Я должен остановить это.
— Дев…
— Это хорошо. Он… он очень хорошо ко мне относится, Шон. Оливер будет заботиться обо мне, будет здесь, и он не будет давить на меня. Ты должен быть счастлив и не смотреть на меня так.
— Как?
Она заправляет прядь каштановых волос за ухо и пожимает плечами.
— Как будто я только что ударила тебя по лицу. Знаешь, ты выглядел так в тот день, когда Дебби Сью пыталась тебя поцеловать.
— Ну, Дебби Сью также поцеловала двух моих братьев.
— У нее была миссия — поразить братьев Эрроувуд.
Мы оба смеемся.
— Да, была.
Девни отодвигается, откидывает голову на спинку дивана и наклоняет свое тело ко мне.
— Она ничем не отличается от тех девушек, с которыми ты сейчас общаешься. Как их называют? Домашние шлюшки?
Я закатываю глаза.
— Ты понятия не имеешь, что я ищу.
— Точно. О-о-о… — Девни с улыбкой поднимает голову…
— Точно, их называют летучими крысами! Или, может быть, заклинательницами членов? — она постукивает себя по подбородку. — Шлюхи для выбивания страйков? Любительницы домашних игр?
— Золотоискательницы? Это весело, — я называю ей одно из многих имен, которые придумали для девушек, желающих поиметь игрока в мяч.
— Не так весело, как мне. И что значит «я понятия не имею, что ты ищешь»?
Она не догадывается, что я не из тех парней, которые пытаются поднять свой средний балл благодаря женщинам, которые не… не являются ею. Девни — та девушка, которую я продолжаю искать, хотя она прямо передо мной. Мои братья ругают меня, и они правы, но мы никогда не сможем быть вместе. Не из-за обещания остаться холостяком и никогда не жениться. Дело в том, что я никогда не смогу жениться на Девни. Она не сможет смириться с тем, что меня никогда не будет здесь. Я слишком много путешествую, слишком много тренируюсь, много работаю, потому что, если я не буду… меня просто уволят.
Единственная мечта, которая у меня была — играть в мяч. Я справлялся с издевательствами отца, болью от потери матери и постоянным беспокойством за своих братьев, потому что у меня всегда был бейсбол. Я не мог отказаться от него. Ни ради кого. А Девни я был бы нужен. Она не может любить наполовину, а моя жизнь именно такова. Я женат на игре, а она была бы моей любовницей.
— Ничего, не обращай внимания, — говорю я и беру пиво.
Я не могу идти с ней по этому пути. В моей жизни и так было достаточно крушений, а эта дружба стоит того, чтобы пойти по другой дороге.
— Нет, я хочу знать.
— Я не думаю, что ты хочешь.
Она толкает меня в грудь.
— Да, скажи мне.
Мои губы раздвигаются, и слова замирают. Если я их произнесу, их уже не вернуть. Я беру ее стакан, снова наполняю его и протягиваю ей обратно.