— Просто выпей еще, и мы сможем вернуться к высмеиванию моих братьев или поговорить о том, почему ты все еще живешь в Шугарлоуф, хотя мечтала уехать.
Обычно на этом все и заканчивается. Нас связывало стремление к большему. Девни собиралась стать архитектором, и я редко видел ее без карандаша и блокнота, в котором она рисовала здания, дома и любые другие сооружения. Потом, когда она вернулась из колледжа, все это прекратилось.
— Шон, — хнычет она, — я уже так пьяна. Оливер ненавидит, когда я пью, потому что я становлюсь слишком непредсказуемой. Ему нравится, что я всегда веду себя хорошо, что я всегда правильная, и ему никогда не приходится беспокоиться обо мне.
Я смеюсь.
— Тогда Оливер тебя не знает.
— Оливер знает, кто я теперь.
— Хорошо, что я знаю, кто на самом деле ты в душе.
Мы оба поднимаем бокалы, звеня ими, и пьем.
— Я так пожалею об этом утром, — жалуется Девни, откидывая голову назад.
Не так сильно, как я.
— Ну, расскажи мне об Оливере и его планах по поводу предложения, — возвращаю я разговор в нужное мне русло.
Ее глаза встречаются с моими, и она пожимает плечами.
— Я не знаю, что сказать, кроме того, что он упомянул, что нам пора двигаться дальше. Он любит меня, и мне с ним хорошо. Он из тех постоянных парней, понимаете?
— Звучит как залог идеального брака.
— Даже не думай. Я не сужу о твоих отношениях — ну, не то, чтобы они у тебя были.
Я ухмыляюсь.
— Чертовски верно.
Девни закатывает глаза и вздыхает.
— Не играй со мной в это дерьмо, Шон Эрроувуд. Я знаю тебя лучше. Ты хочешь жену и детей. И всегда хотел. Проблема в том, что ты глупый.
— Глупый?
Она кивает.
— Да. Г — Л — У — П — Ы — Й. И тупой.
— Это одно и то же.
— Нужен лишний знак препинания в конце.
Боже, я люблю ту ее сторону, которая умна, бесстрашна и расслаблена. Она такая только со мной. Или, по крайней мере, мне хочется так думать. Последние десять лет были тяжелыми для нашей дружбы. Мы оба уехали в колледж, я — играть в бейсбол, она — учиться. Мы виделись в перерывах, но после аварии, изменившей траекторию моей жизни, я остался в Мэне, и мы редко виделись. Однако, когда у меня была серия игр в Нью-Йорке, Девни приезжала. Если я был в Филадельфии, она находила способ встретиться со мной, и несколько раз я прилетал к ней в Тампу. Теперь, правда, я буду находиться рядом с ней гораздо чаще, и я знаю, что эти чувства не исчезнут, а станут еще сильнее. Да, похоже, я действительно глуп.
— Ну, может, я и глуп, но, по крайней мере, я не оседаю на дно.
Она садится, шлепая рукой по диванной подушке.
— Не оседаешь?
— Да. Может, ты и любишь Оливера, но он не сводит тебя с ума.
Девни откидывается назад.
— Ты сводишь меня с ума прямо сейчас.
— Хорошо.
— Ты меня бесишь!
Я пожимаю плечами.
— Ты любишь меня.
— Помогает то, что ты горячий, — Девни быстро прикрывает рот рукой. — Я не это имела в виду.
Я ухмыляюсь и наклоняюсь к ней.
— Ты считаешь меня сексуальным?
— Я думаю, что ты посредственность. Бог знает, что думает о тебе твой гарем… как бы ты их ни называл…
Я так долго боролся с желанием рассказать ей о своих чувствах. О том, что эти женщины безлики и ничего для меня не значат. Всегда только она. Всегда брюнетка, которую я ищу, надеясь найти хоть частичку чего-то похожего на нее, за которую я мог бы уцепиться, но я никогда не говорю об этом. Тогда я думаю, может, сейчас самое подходящее время. Оливер собирается сделать предложение. Оливер женится на ней, а мне, черт возьми, нечего будет сказать по этому поводу, потому что я никогда ей не говорил. К тому же, она пьяна. Может, она и не вспомнит.
— Может, и так, но я их не спрашиваю. К тому же все девушки, которые меня привлекают, похожи на тебя.
Девни смеется, качая головой.
— Ну, это должно быть тяжело — целовать лучшую подругу, верно?
И в этот момент я знаю, что мне делать. Неважно, что это глупо или неправильно. Меня больше не волнует ее парень и то, что этот момент, несомненно, изменит все, между нами, потому что она выйдет за него замуж, когда он попросит. Девни не дрогнет. Она будет цепляться за безопасное место, а я не такой, но я люблю ее. Я наклоняюсь ближе, и ее глаза изучают мое движение. Дрожащей рукой я обхватываю ее лицо и провожу большим пальцем по нежной коже. Все вокруг замирает, когда я чувствую тепло, исходящее от нее. Наше дыхание смешивается, когда расстояние сокращается.
— Не знаю, но я бы хотел проверить, тяжело ли тебя целовать.
Я жду, давая ей последний шанс оттолкнуть меня, но вместо этого она проводит языком по розовым губам, и это то приглашение, которое мне нужно. Я наклоняюсь, мои губы касаются ее губ, и я понимаю, что моя жизнь не просто изменилась, она была полностью разрушена.