Я хлопаю его по спине, ухмыляясь.
— Ты его отец.
— Да, и это чертовски страшно!
Я всегда знал, что он будет отличным отцом. Он был хорошим братом. Всегда готов был защитить нас троих, и я рад, что он счастлив. Он так долго боролся с этим, отказывался от всего, что ему было нужно, если это означало, что у нас может быть лучшая жизнь. Мой брат иногда бывает идиотом, но его сердце всегда находится в правильном месте.
— А что с Сидни?
— Хотел бы я найти слова, чтобы описать, что я чувствую к ней. Как будто мое сердце вернулось в мою грудь. Я тоже беспокоюсь обо всем, что с ней происходит. Она почти не спит, работает, потому что не может остановиться, а я чувствую, что у меня что-то вроде посттравматического расстройства после того ада, через который она прошла. Сидни — это все для меня, они оба. Я знаю, что говорю, как долбаный слабак, но я говорю тебе, что любовь к ней была для меня подарком. Как будто все мертвые, сгнившие части моей души снова обрели жизнь.
Я улыбаюсь, эта сторона моего ворчливого брата нравится мне гораздо больше.
— Кто бы мог подумать, что у тебя душа поэта?
Он хмыкает.
— Я бы не стал заходить так далеко.
— Я не говорил, что это хорошая поэзия.
— Я покажу тебе поэзию, пойдем на задний двор, чтобы я мог показать тебе, как качать воду, если она замерзнет, и опорожнять биотуалет.
— Подожди, я должен опорожнять туалет?
Он потирает руки и одаривает меня маниакальной ухмылкой.
— О да, лучше бы Девни стоила всего этого, брат. Ты теперь в дерьме.
Нет никаких сомнений в том, стоит ли она этого, стоит. Я просто не знаю, как мы перенесем возможные последствия, если ничего не выйдет.
В этой дурацкой коробке на колесиках холоднее, чем в обезьяньей заднице. Я скатываюсь с кровати, прихватив с собой одеяло, и включаю отопление. Здесь не так много места и удобств, и мне придется найти способ быстро вернуться в главный дом. Я надеваю тренировочные штаны и собираю небольшую сумку, чтобы принять душ. Здесь у меня нет ни единого шанса. Деклан показал мне все, что нужно сделать, чтобы дом стал пригодным для жизни. Я послушал его, но вчера вечером у меня не было настроения идти к генератору и заправлять его, и я забыл включить нагреватель, чтобы все не замерзло. Значит, у меня не будет воды, не говоря уже о горячей. Я накидываю куртку и бегу к дому.
— Дев?
Не отвечает. Ее машина все еще стоит у дома, так что я знаю, что она здесь.
— Девни? — я пытаюсь снова, не желая ее пугать.
Может, она еще спит. Честно говоря, так было бы лучше. Дверь в ее комнату закрыта, поэтому я тихонько приоткрываю ее, чтобы проверить, спит ли она, но там пусто.
— Девни? — снова зову я, но ответа по-прежнему нет.
Я открываю двери двух других спален, но и там ее не видно. Что за черт? Она что, внезапно решила заняться бегом? Неважно. Мне нужно взять кое-что из своей комнаты. Я спускаюсь вниз и, открыв ее, обнаруживаю, что она лежит в кровати, волосы разбросаны по подушке, на которой я спал, и мое сердце делает сальто. Она такая красивая. И она здесь, в моей комнате, лежит на простынях, на которых я спал, прежде чем она вышвырнула меня. Я тихо вхожу, не желая ее будить, и наклоняюсь, прижимаясь губами к ее волосам, вдыхая цветочный аромат.
Чувствуя себя немного неловко, я выхожу и слышу ее голос.
— Шон?
Черт.
— Эй, я звал тебя, но ты не ответила.
— Что ты здесь делаешь?
Она садится, опускает простыню на бедра и открывает мне восхитительный вид на свои соски через майку.
— Я… Мне нужно принять душ, а в той штуке, которую ты заставила меня использовать в качестве жилого помещения, нет горячей воды.
Ее глаза слегка расширяются.
— О. Я не… правда? Воды нет?
Я киваю.
— Да, значит, мне придется воспользоваться своим домом.
Она закусывает нижнюю губу между зубами.
— Точно.
— Не надо изображать извинения, Креветочка. Не тогда, когда ты загнала меня в угол.
— Неважно. Мы оба знаем, что жить вдвоем — не лучшая идея.
Я снова смотрю на ее грудь, не в силах остановиться.
— Почему?
— Потому что ты все время смотришь на меня как… ну… вот так!
— Это как?
Я подталкиваю ее.
— Как будто ты хочешь забраться в эту постель вместе со мной.
Она даже не представляет, насколько она права.
— И это было бы плохо?
Глаза Девни расширяются.
— Да! Да, это было бы плохо.
— Но ты уже в моей постели.
Ее карие глаза метнулись по сторонам, когда она соскользнула с кровати, и я охренел. На ней самые короткие шорты, которые я когда-либо видел. Я даже не уверен, что это шорты, они выглядят как нижнее белье. Она поворачивается, чтобы что-то взять, и я думаю, не подведут ли меня колени. Сзади написано «Поцелуй меня».