О, милая, просто попроси.
Она стонет, когда не может найти то, что ищет, а я смотрю, как эти длинные, подтянутые ноги направляются ко мне. Я перебираю в уме всех мерзких жуков, рыб и отвратительные запахи, чтобы не опозориться перед ней.
— Я могу перебраться туда.
— Ни за что.
— Почему нет?
— Потому что я не позволю тебе спать в том сарае, пока я здесь. Либо ты останешься в сарае со мной, либо останешься здесь.
Девни прикусила нижнюю губу.
— Я найду себе жилье.
— Нет. Ты останешься здесь столько, сколько захочешь.
Ее рука ложится на бедро.
— Ты здесь только на пять месяцев.
— И?
— А потом ты уедешь.
— Хорошо. Ты можешь остаться в этом доме, пока мы не разберемся с этим. Деклан и Коннор никогда бы не выгнали тебя, а Джейкобу понадобится присмотр взрослых, когда он приедет. Все образуется.
Она проводит пальцами по длинным каштановым волосам, перебирает их и выгибает спину так, что ее сиськи выпирают в мою сторону.
Ради всего святого.
Я прочищаю горло и отступаю назад, на этот раз эрекцию уже не остановить.
— Мне нужен душ.
— Я приготовлю завтрак.
Я киваю и начинаю уходить, но потом останавливаюсь.
— Эй, Дев?
— Что?
Я поворачиваюсь, позволяя своему взгляду еще раз пройтись по ее телу, прежде чем мой голос испортит вид.
— Оденься, если только ты не пытаешься меня убить. Если да, то тебе это удается.
Я вижу, как в ее глазах вспыхивает удивление, прежде чем она опускает взгляд.
— О Боже! — ее руки прикрывают грудь, и я выхожу за дверь, прежде чем окончательно выставить себя в дурацком положении.
Я быстро принимаю душ, как только включается вода, надеясь, что холод поможет — но это не так. На самом деле, от этого становится только хуже, потому что в душе лежат все вещи Девни. Ее цветочный шампунь и ванильное мыло для тела. Как дурак, я подношу их к носу, вдыхая сильнейший аромат, желая проверить, останется ли он на ней ночью. И тогда мне хочется сделать с ней гораздо больше. Это гребаный ад. Месяц здесь, а я так сильно ее хочу, что даже холодный душ не избавляет меня от стояка. Мне гораздо хуже, чем я пытался себя убедить. Я не только люблю Девни, но и хочу ее. Она нужна мне. Я должен проверить, насколько мои чувства взаимны. Конечно, она меня поцеловала. Да, похоже, ей это действительно понравилось, но горит ли она? Поэтому ли она выгнала меня в эту лачугу? Есть только один способ выяснить это.
И он начинается прямо сейчас.
Глава одиннадцатая
Девни
Спать в этой постели было ошибкой всей жизни, но я была одинока. Все, чего я хотела — это почувствовать близость с ним, а потом я попалась на глаза мужчине, которого пыталась избегать. Однако я сильная и решительная женщина. Я не поддамся на мужские уловки, которые грозят ослабить мою бдительность. Я не повторю ту же ошибку, и мы с Шоном вернемся в зону дружбы. Вот и все. Я еще раз переворачиваю блинчики, кладу их на тарелку и поворачиваюсь, чтобы направиться в столовую. Но вместо того, чтобы двигаться. Я превратилась в статую. Мои кости — гранит, а сердце остановилось. Стоит Шон… мокрый, с него капает вода. Струйки воды в замедленной съемке падают по его груди, скользят по плоскостям и контурам его очень, очень подтянутого тела, а затем задерживаются на полотенце, обмотанном вокруг его талии.
Я прослеживаю путь каждой капли, мечтая о том, чтобы мои пальцы оказались на его коже, чтобы почувствовать, как я спускаюсь вниз.
Его глубокий гул прерывает мой взгляд, и когда я ловлю его глаза, то вижу в них озорство.
— Ты меня слышала?
Он говорил?
— Нет. Прости, я… задумалась.
— О чем?
О твоем теле.
— О еде.
— Ну, раз уж я спросил об этом… нам повезло.
Юмор в его голосе невозможно перепутать. Он прекрасно знает, что делает, и что я точно не думала о еде. Мне нужно контролировать эту ситуацию и вернуть нас на землю. Вот только я никак не могу перестать наблюдать за тем, как вода каскадом стекает по его коже.
— Ты собираешься завтракать в полотенце? — спрашиваю я, чувствуя, как горло сжимается от последнего слова.
— Обычно я завтракаю голым.
— Голым?
Шон ухмыляется.
— Я подумал, что это хороший компромисс.
Да, компромисс.
Я закрываю глаза, вздыхаю и сосредотачиваюсь.
Я могу это сделать.
Он пытается вывести меня из себя, заставить сказать, как сильно я его хочу, или даже соблазнить, чтобы я сделала какую-нибудь глупость вместо того, чтобы просто подумать об этом. Я снова напоминаю себе о том, что я сильная и не испытываю влечения к этому мужчине. Это ложь. Он меня очень привлекает, но не интересует. Да, потому что интерес ведет к желанию, а желание ведет к плохому выбору, а плохой выбор ведет к пожизненным сожалениям, которых у меня уже предостаточно. О Шоне Эрроувуде я не буду жалеть, потому что он не будет никем иным, кроме как другом.