Он улыбается.
— Нет ничего сильнее, чем любовь мальчика к игре. Особенно когда он хорош в ней.
— Я помню.
— В любом случае, этот турнир — большое дело, и я бы ни за что не пропустил его тренировку. Я знаю, с каким нетерпением эти дети ждут игру со Скаутами, а в той лиге этот турнир имеет наибольшее значение.
Мне нравится, что он так заботится об этом. Мне нравится, что он думает об Остине и ребятах из этой команды, как будто они его. Он был чертовски очарователен на тренировке, когда начал бегать с ними, показывая все свои движения. Машина останавливается перед старинным зданием с красивой резьбой на фасаде. Когда мы выходим, на нас обрушивается теплый воздух, и я радуюсь, что надела это платье. В Пенсильвании мне было бы в нем холодно, а здесь ночь кажется почти жаркой. Люди выходят на улицу только в легких куртках, а не в полном снежном снаряжении, которое мы бы надели, находясь дома.
— Красивое место, — говорю я, любуясь видом.
Мой каблук задевает трещину на дороге, но Шон удерживает меня. Здесь столько всего сразу, что у меня перехватывает дыхание. Здания окрашены в яркие цвета, с балконов свисают зеленые растения. Из-за неоновых огней все кажется живым и теплым. Вокруг звучит музыка, звучат музыкальные инструменты, люди танцуют и смеются на тротуарах. Это совсем не похоже на дом.
— Это один из моих любимых городов.
Я понимаю, почему.
— Знаешь, мне всегда нравилась идея Юга. Люди кажутся добрее, темп жизни медленнее, и там всегда тепло. Не знаю, просто я вижу, как наслаждаюсь этой версией зимы, а не тем дерьмом, с которым мы имеем дело.
Глаза Шона пляшут от радости.
— Тебе нравится более умеренная погода?
О, пожалуйста. Он меня не обманет. Я всегда любила лето.
— Ты же знаешь.
— Во Флориде тепло, — его рука поднимается к моей шее, играя с волосами на спине. — Там солнечно, у нас есть Микки и много других очень привлекательных вещей.
— Например, жуки?
Он смеется.
— Я думал, что там есть я…
Да, он очень привлекательная вещь, которая заставит меня захотеть уехать, но есть причины, по которым я не смогу покинуть Шугарлоуф.
— А еще у вас есть аллигаторы.
Он закатывает глаза.
— Я еще не видел ни одного, который бы просто бродил по территории комплекса. У нас закрытая территория.
— Ты врешь. Эти чертовы твари повсюду.
— Я защищу тебя. Ни один аллигатор не подойдет ко мне. Я их отпугиваю.
Я хочу сосредоточиться на этом, а не на серьезном разговоре, который, как я знаю, предстоит, поэтому я смеюсь.
— Хорошо. По крайней мере, мне не придется беспокоиться о том, что тебя съедят.
Шон открывает дверь, и тут же кто-то бросается вперед, широко раскинув руки и улыбаясь еще шире.
— Шон!
Я отхожу в сторону, пока Шон и мужчина обнимаются.
— Франсуа, рад тебя видеть.
— Я тоже, мой друг.
У него сильный парижский акцент.
— Франсуа, эта красивая женщина, которая слишком хороша для меня — Девни.
Я протягиваю руку для рукопожатия, но он подносит ее к губам и целует мои костяшки.
— Очень приятно познакомиться.
— Мне тоже.
— Мы с Франсуа познакомились несколько лет назад, когда он был… — Шон останавливает себя, но Франсуа вступает.
— Встречался с одним из его товарищей по команде, который был ужасным любовником.
Я хихикаю.
— Понимаю.
Шон качает головой.
— В общем, когда он открыл это место, я пришел поддержать его. Сейчас ты узнаешь, почему здесь лучшая еда во всем Новом Орлеане.
Франсуа прочищает горло.
— Во всем мире, мой друг.
— Я уже говорил, какой он скромный?
Я смеюсь.
— Я с большим нетерпением жду ужина
— Великолепно! Пойдемте.
Мы идем за ним к маленькому столику, который стоит прямо перед окном, открывающим вид на улицу, и он наливает нам обоим по бокалу вина, а потом мы остаемся вдвоем.
— Что скажешь? — спрашивает Шон.
— Это прекрасно, и он уморительный.
— Он отличный парень. Но хватит о нем и обо всем остальном, — Шон поднимает свой бокал. — Сегодняшний вечер посвящен нам.
Я делаю то же самое, и бокалы звенят.
— За нас.
Мы оба делаем по глотку, все еще глядя друг на друга поверх бокалов. Он смотрит на меня так, словно я — причина его дыхания. Мы сидим в маленьком ресторанчике после перелета на частном самолете. Все кажется нереальным, но если это сон, то я очень надеюсь, что никогда не проснусь.
— Вот, попробуй.
Я смыкаю губы вокруг жареного теста и стону от восторга.
— Вау…
— Точно.
— Это потрясающе.