— Шон! — кричу я, пока он сильнее погружается.
— Я люблю тебя.
— Я люблю тебя.
— Боже, ты мне нужна, — ворчит он.
— Я у тебя есть.
Шон хватает меня за бедра и наклоняет мое тело, чтобы проникнуть глубже. Мои пальцы цепляются за его плечи, мне нужно удержаться, потому что я чувствую, что разваливаюсь на части. Это слишком. Давление, дикое и хаотичное, снова начинает нарастать.
— Я не могу сделать это снова.
Мой голос напряжен, пока я борюсь с очередным оргазмом. Мое тело уже слишком истощено. Это убьет меня. Он сильнее подает бедра вперед, а его палец находит мой клитор.
— Да, ты можешь.
Мускусный аромат от наших занятий любовью наполняет комнату, и он толкается еще сильнее.
— Пожалуйста, это слишком.
— Этого никогда не бывает достаточно, Девни. Никогда. Ты нужна мне. Отдайся мне, позволь мне поймать тебя.
Глубокая потребность в его голосе заставляет меня отступить от хрупкого контроля, и он усиливает давление и снова начинает двигаться.
Раз.
Два.
Еще три толчка бедрами, и я исчезаю. Я рассыпаюсь на части, не в силах больше удерживать реальность. Моя голова мотается из стороны в сторону, ногти впиваются и царапают кожу на его спине, нуждаясь в том, чтобы он привязал меня к этому миру. Шон вскрикивает, следуя за своим собственным освобождением, а затем рушится на меня, оставляя нас в виде спутанного клубка рук и ног и тяжелого дыхания.
— Это было… — говорю я, задыхаясь.
— Да.
— Да?
— Это было… — Шон поворачивает голову ко мне, а его рука находит путь к спутанным волосам на моем затылке. — Я не могу тебя отпустить, Девни.
Я прижимаюсь к его груди, когда его руки сжимаются.
— Я не хочу этого.
— Хорошо.
— Нам нужно поспать, — говорю я ему. — Мы должны быть у Джаспера рано утром.
Он глубоко вздыхает, укладывая нас под тяжелое одеяло.
— Снег идет уже несколько часов. Нет никаких шансов, что у них будет турнир.
Я смотрю в окно, наблюдая за падающими хлопьями.
— Я люблю снег — пока я внутри и у огня.
— По прогнозу погоды, от пяти до десяти дюймов. Они должны отменить его.
Я киваю, тепло забирает из моего тела всю бодрость.
— Хорошо.
Его губы прижимаются к моей макушке.
— Спи. Мы проснемся через два часа и убедимся.
Сон — это хорошо.
Мои глаза закрываются, и я засыпаю с улыбкой на губах, представляя себе остаток жизни с этим мужчиной.
Я открываю глаза, и в комнате становится светло.
— Утро. Черт! — я пытаюсь пошевелиться, но руки Шона обхватывают меня. — Мы проспали!
Он отпускает меня и начинает тереть глаза.
— Я думал, что все отменяется.
Я протягиваю руку, чтобы найти свой телефон, но его нет на тумбочке. Проклятье. Я оставила его в сумочке.
— Ты сказал, что все могут отменить…
Я хватаю одеяло с кровати и укутываюсь им. Здесь чертовски холодно. Я бросаюсь на поиски телефона и вижу, что у меня пять пропущенных вызовов и шесть текстовых сообщений. Я открываю их и читаю первые два.
Джаспер: Эй, Остин спрашивает, приедешь ли ты?
Джаспер: Если не сможешь, ничего страшного, просто дай мне знать.
Затем я читаю дальше, переключаясь на мою невестку.
Хейзел: Мы отправляемся в путь, сообщите нам, едете ли вы с Шоном, раз уж вы не пришли сегодня утром.
Хейзел: Пожалуйста, дай нам знать, что с тобой все в порядке. Мы уже подъезжаем к месту проведения турнира.
Мое сердце разрывается. Я должна была быть там. Я должна быть, а меня нет.
Джаспер: Это на тебя не похоже, и я надеюсь, что с тобой все в порядке. Мы здесь, и первая игра начинается, но дороги очень плохие, так что не приезжайте, если у вас нет полного привода. Я разберусь с Остином.
Слезы наполняют мои глаза, когда я вижу последнее сообщение.
Остин: Похоже, ты не приедешь.
— Привет, — голос Шона заставляет меня поднять глаза. — Ты плачешь? — как только он доходит до меня — обнимает. — Все в порядке.