— Ладно, — Джаспер прочистил горло. — Мы остановимся перекусить, но позвоним тебе, когда вернемся домой.
— Звучит неплохо, — Шон поднимает окно, и мы машем им, выезжая на дорогу. — Сначала мы вернемся домой, чтобы поговорить, а потом поедем к твоим родителям.
— Хорошо.
Поездка обратно проходит в напряжении и тишине. Шон сосредоточен на дороге, а я — на своих чувствах. Один час кажется целым днем, а в животе у меня завязывается узел размером с Техас, который становится все больше с каждой милей, которую мы преодолеваем. Столько лет я не позволяла себе испытывать подобные чувства к Шону, и это было так глупо с моей стороны. Я должна была увидеть, какой он удивительный и как мы идеально подходим друг другу. Я люблю его гораздо сильнее, чем когда-либо думала, что это возможно. Мы подъезжаем к подъездной дорожке, и Шон ставит машину на стоянку. Он смотрит на знак, крепко держа руки на руле.
— Какова одна правда о стреле? — я говорю то, что, как я знаю, он должен услышать и одновременно ненавидит.
— Если ты не попал в яблочко, это не значит, что другие выстрелы не в счет.
В его голосе есть нотка страха, но это я чувствую его больше, чем он может предположить.
Шон поворачивается ко мне, его глаза полны вопросов.
— Какова одна правда о стреле, Дев?
Боже, как уместна моя правда. Моя рука поднимается, чтобы стереть тревожные морщинки между его бровей.
— Забудь о последней стреле, потому что только следующий выстрел имеет значение.
— Что бы ни было в твоем прошлом, это всего лишь… последняя стрела.
Как бы мне хотелось, чтобы это было правдой.
— Шон…
— Нет, я просто должен сказать это, прежде чем ты расскажешь мне, что бы это ни было… — он делает паузу, и я киваю. — Я люблю тебя. Что бы ты мне ни сказала, это не изменится. Я знаю, что в истории с твоим бывшим есть что-то еще. Ты бы не жила так, как жила, если бы это было не так. Я не могу обещать, что не буду злиться, но не на тебя — из-за тебя. Понимаешь?
Мое сердце колотится, а по щеке катится слеза. Он говорит это, но будет ли он по-прежнему чувствовать это после того, как я скажу ему? Будет ли он по-прежнему любить меня? Боже, я надеюсь на это, потому что потерять его будет невозможно. Я впервые влюблена в нужного человека в нужное время, а секреты, которые я хранила, могут изменить его взгляды на вещи. Я так долго ему лгала.
— Надеюсь, ты это имеешь в виду.
Он наклоняется и нежно целует меня в губы.
— У меня есть ты, Девни. Ты всегда была у меня, и ты будешь у меня сейчас.
Как будто у него есть какой-то код к моему сердцу. Он находит все, что мне нужно, и дает мне это.
— Давай зайдем внутрь и поговорим.
Когда мы доезжаем до конца дороги, у меня звонит телефон. Я опускаю глаза и вижу номер мамы. Я не могу сделать это сейчас. Если я поговорю с ней, я никогда не смогу пройти через эту часть с Шоном, а нам обязательно нужно сначала поговорить.
— Кто это?
— Моя мама.
Я собираюсь положить телефон в сумку, но тут снова раздается звонок.
— На этот раз это номер моего отца, — говорю я Шону.
— Ответь.
— Я позвоню им позже.
Я убираю телефон, и мы выходим из машины, но тут звонит телефон Шона. Мы оба смотрим друг на друга, пока пробираемся по снегу и выходим на крыльцо. Он смотрит вниз.
— Это твой отец.
— Зачем ему звонить тебе?
— Понятия не имею. Я собираюсь ответить.
— Ладно.
Это явно важно, если мама звонила мне несколько раз, а отец звонит ему.
Он берет трубку, чтобы ответить.
— Алло?
Я смотрю, как он движется к двери.
— Да. Хорошо, — он перестает двигаться, и его спина становится прямой.
— Где?
Я подхожу ближе, пытаясь расслышать, но Шон идет к другой стороне крыльца.
— Как долго?
Ужас начинает заполнять мое тело, когда он отдаляется от меня и активно избегает смотреть в мою сторону.
— Мы уже едем.
— Шон? — мой голос дрожит. — Что случилось?
Когда Шон поворачивается, чтобы посмотреть на меня, в его глазах появляется мрачность, и я понимаю, что что-то случилось. Что-то, что привело его в ужас. Мое тело дрожит, и это не связано с холодом.
— Произошел несчастный случай.
Глава двадцать седьмая
Девни
Я не помню, как я сюда попала. Только то, что Шон вел машину, и никто из нас не разговаривал. Я чувствовала его взгляд, ощущала беспокойство в кабине грузовика, но больше ничего не замечала. Ничего, кроме хода времени. Шестьдесят три минуты прошло с тех пор, как он произнес слова, от которых я оцепенела и пришла в ужас.