— Я не знаю. Я просто знаю, что не могу тебя потерять.
Это единственное, чего я не могу допустить. Я не могу вернуться во Флориду и жить так, будто никогда не знал, что такое любить ее. Нет другой женщины, которая смогла бы заполнить ту пустоту, которую заполнила она. Девни идеально подходит мне. Я идеален для нее, и потерять ее — не вариант. Я найду способ, я должен.
Она вытирает слезу.
— Все изменилось для нас. В один миг все превратилось в новую жизнь. Я не могу игнорировать это, а ты не можешь притворяться, что тебе не придется уезжать.
— Я могу взять тайм-аут.
— И разрушить свою карьеру? Ну же, Шон. Я не могу позволить тебе сделать это так же, как ты не можешь попросить меня изменить ситуацию.
— Так это все? — спрашиваю я, чувствуя, как поднимается паника. — Ты уходишь сейчас? Когда у нас еще есть несколько месяцев, чтобы все выяснить.
— Я реалист. Я… Я не знаю.
Я беру ее руки в свои, притягивая их к груди.
— Сейчас ничего не решается, Дев. Ты обещала, что мы подождем три недели до моего отъезда.
Я держусь за этот кусочек надежды. Если она сможет придерживаться этого, то у меня будет немного времени, чтобы разработать план.
— Я не знаю, что изменится за это время…
— Может, ничего. Может быть, все. Все, что я знаю, это то, что я люблю тебя, и независимо от того, как сложатся наши отношения, я хочу быть рядом с тобой сейчас. Ты позволишь мне?
Я жду, мое сердце колотится, а дыхание становится коротким.
— Если ты пообещаешь, что, независимо от конечного результата, ты примешь это.
— Я приму это.
Я лгу сквозь зубы, потому что есть только один приемлемый результат, и это тот, в котором мы с ней окажемся вместе. Я говорю ей то, что она хочет услышать, и обещаю найти способ сделать так, чтобы все было, по-моему.
Я не хочу ее потерять. Ни сейчас, ни потом.
Глава тридцатая
Шон
В моем сердце пусто. Это все, что я могу сказать, сидя здесь, у дороги, и зная, что поеду в пустой дом. Мне пришлось оставить Девни в больнице, чтобы я мог вернуться домой, взять кое-какие вещи и привезти их обратно. Теперь я смотрю на вывеску над домом, ненавидя это название и это место. Я вернулся, потому что должен был. Я уеду, потому что у меня нет выбора, и снова буду жалеть о том дне, когда снова переступил порог Шугарлоуф.
— К черту стрелу. К черту правду! — я хватаюсь за руль, гнев пульсирует во мне. — Вот тебе правда, мама. Я потеряю единственного человека, которого стоит любить, из-за этой гребаной жизни, которую твой дерьмовый муж создал для твоих мальчиков.
Съезжая с подъездной дорожки, я чуть не врезаюсь в две машины, припаркованные у дома. Мои любопытные гребаные братья. Не в настроении разбираться с ними, я распахиваю дверь машины и прохожу мимо них.
— Шон, остановись! — зовет меня Деклан, и я отмахиваюсь от него.
— Эй, серьезно, что происходит?
Я поворачиваюсь и смотрю на них обоих. Все ужасно. После того как все было так невероятно хорошо, хуже быть не может.
— Все рушится!
— Мы приехали проведать вас с Девни. Сидни разговаривала с ней по телефону, и я подумал, что тебе может понадобиться друг.
— И ты теперь друг? — спрашиваю я с ехидством в голосе.
— Я бы хотел считать себя больше, поскольку я твой гребаный брат, — Деклан скрещивает руки на груди и ждет.
— Я в бешенстве.
— Мы это видим.
— Я действительно чертовски расстроен. Нет, к черту! Я… С меня хватит!
Коннор подходит ближе.
— Я предполагаю, что умирают не только Джаспер и Хейзел. Ты выглядишь как крушение поезда, и лучше поговори с нами, позволь нам быть твоей боксерской грушей для гнева, который крутится у тебя в голове.
Когда, черт возьми, мой младший брат стал таким? Если бы я не был так близок к тому, чтобы сойти с ума, я мог бы просто восхититься. Я не знаю, как много можно сказать. Я не знаю, что именно Девни кому-то рассказала, и не хочу ее предавать. Поэтому я объясню факты и не буду говорить о тайном ребенке.
— Девни будет законным опекуном Остина. У нас были… планы.
— Какие планы? — спрашивает Дек, садясь. Исчезло отношение мудака, и появилось беспокойство.
— Мы собирались вернуться во Флориду вместе. По крайней мере, так было задумано. Мы с ней были счастливы. Так чертовски счастливы, что казалось, будто весь мир имеет смысл, а теперь ничего не имеет.
— Все не так мрачно, брат.
Я смотрю на Деклана и вздыхаю.
— Разве не так? Какой, черт возьми, у нее выбор? Она не может сказать: «Прости, парень, я знаю, что твоя жизнь здесь, семья, друзья и останки родителей, но я люблю этого парня, поэтому мы переезжаем».