— Не то.
Я стону, глядя на небо.
— Ты меня убиваешь.
— Ты справишься с этим.
Я делаю вдох, и туман окружает меня, закрывая мое лицо от ее взгляда, и я соглашаюсь с тем, что буду оставаться здесь столько, сколько она захочет, потому что именно так поступают идиоты ради любимой девушки. Они проводят часы на ферме голых деревьев, потому что ей нужно убедиться, что у Остина есть то дерево, которое нужно. Реальность такова, что я не собираюсь с этим спорить. Я сажусь на квадроцикл перед ней и, клянусь, чувствую ее улыбку у себя за спиной. Очаровательная маленькая девчонка. Мы катаемся еще минут десять, пока она не трогает меня за плечо. Я останавливаюсь и пытаюсь вытереть нос, но мне становится больно. Интересно, могут ли сопли замерзнуть? Если да, то мои уже замерзли.
— Да, любовь моя? — спрашиваю я с изрядной долей сарказма.
— Вот эта.
Она указывает на дерево, наклонившееся немного влево.
— Это идеальное дерево?
Не может быть, чтобы она действительно хотела именно его.
— Ага.
Ладно, похоже, есть один вариант.
— Дев, это дерево наклонилось.
— Я знаю! — она улыбается и подпрыгивает к дереву. — Оно немного однобокое и никому не нужно, поэтому мы должны его взять.
Я… не знаю, что сказать.
— Как, по-твоему, мы сможем поставить его на подставку?
— Не знаю, но ему нужен дом.
— И мы его дадим?
Она кивает.
— Что скажешь, Остин?
— Это дерево кривое.
— Да, — соглашаюсь я с ним. — Так и есть. А ты знаешь, какими не должны быть деревья, которым нужны украшения и гирлянды? Кривыми.
Он смеется.
— Тетя Девни, я думаю, нам нужно купить такую, которая не упадет.
Умный ребенок.
— Видишь, даже он понимает.
Она проводит кончиками пальцев по веткам.
— Это крепкое дерево. У него хорошие корни.
— У него плохой ствол.
Я люблю ее, но я так растерян. Мы искали идеальное дерево, а она хочет забрать к себе домой такое, что мне придется попросить Коннора закрепить его, потому что я понятия не имею, как это сделать.
— Я хочу его, — без всяких сомнений говорит она.
Знаете, мне слишком холодно, чтобы спорить. Я замерз, мои яйца сжались, а еще у нас есть травмированный ребенок, который катается вокруг, пока его сумасшедшая тетя ищет дерево. Она хочет эту, она ее получит. Подув на пальцы в течение добрых двух минут, я запускаю бензопилу и спиливаю дерево. Мы обматываем ветки брезентом, а затем прицепляем ствол к кузову, чтобы можно было дотащить дерево до дома. Когда мы возвращаемся, я помогаю Остину войти в дом и разжигаю огонь в камине, пока Девни готовит горячий шоколад. Теперь я должен заняться елкой. Я стараюсь. Я действительно стараюсь. Я вставляю елку в подставку, и она стоит там целых три секунды, прежде чем опрокинуться влево. Это происходит еще три раза, пока Остин безостановочно смеется. По крайней мере, я могу обеспечить ему развлечение.
— Может быть, если мы срежем еще немного снизу, это сработает? — предлагает Девни свой совсем не полезный совет.
— Милая, мы должны отрезать половину, если ты этого хочешь.
Она вздыхает и стоит, скрестив руки на груди, и смотрит на него.
— Может быть, мы сделаем специальную подставку, которая будет наклоняться.
— Вот и все, — говорю я с отчаянием.
Я не умею работать руками. Я не могу сделать специальную подставку. У нее будет следующий лучший вариант… моя версия специальной подставки. Я отправляюсь в сарай, беру ведро с водой и несу его в дом. Девни устроилась на диване рядом с Остином, и они наблюдают за мной со смесью юмора и страха. Я ставлю ведро в угол и запихиваю туда дерево. Оно прислоняется к стене, склонившись набок.
— Это лучшее, что ты можешь получить, — говорю я ей.
Девни поднимается на ноги, на ее губах появляется улыбка, и она обхватывает мою руку.
— Мне это нравится.
— Тебе нравится?
— Да. Это идеально. Вот оно, стоит высокое, идеальное дерево.
Я встречаюсь с ней взглядом, гадая, не промыли ли ей мозги инопланетяне, но я вижу только любовь. Она действительно считает его прекрасным.
— Мы можем украсить его? — спрашивает Остин.
Девни целует меня в щеку и переходит к коробкам с украшениями, некоторые из которых были взяты с чердака, а другие — из дома Остина. Она поднимает крышку одной коробки, которую мы взяли у Джаспера и Хейзел, и передает украшение Остину. Его глаза наполняются слезами, но на губах играет легкая улыбка.
— Это я сделал.
Она кивает.
— Я помню.
Я нахожу между ними свободное место и протискиваюсь так, чтобы видеть украшение, которое он держит в руках. Синяки и царапины начали заживать и исчезать. Он больше похож на маленького мальчика, каким был до аварии две недели назад.