А совсем недавно орали: «Бандитам — тюрьмы!» Причем, громче всех — те, по ком тюрьма плачет.
Коллективная безответственность неизбежно приводит к массовым репрессиям. Для полной справедливости нужно было бы посадить всю страну, а заодно — соседнюю (ту, что севернее), не разбираясь, кто в чем виноват. У нас трудно найти праведника, не обманывавшего государство, не грабившего народ, не расхищавшего социалистическую собственность или не добывавшего капиталистическую — незаконным путем. Сидеть должны все! Кто — за старое, кто — за новое. Остальные — авансом. За преступления, которые могут совершить в будущем, но еще не успели. Одновременно должны действовать «Судебник Ивана Грозного», сталинская Конституция и Декларация прав человека — чтобы опричник резал, зная свои права, а не просто так — по вдохновению.
Власть — от Бога. Но законы — от людей, находящихся при власти. Поэтому в них мало божественного. То, что считается преступлением в одни времена, при изменившихся обстоятельствах может оказаться подвигом. В дни мира казнят за то, что поднял руку на соседа. А в дни войны — из-за того, что рука не поднималась.
Узаконенный грабеж государством имущества обывателей называется налогом. А справедливое уклонение последних от попыток запустить руку в их карман — подрывом общественных институтов. При этом только слепой не видит, что за последние пятнадцать лет власть прочно пересела в Мерседесы, а обыватель по-прежнему трясется на работу в трамвае. Или, в лучшем случае, в малолитражке — осторожно уступая Мерседесам дорогу.
То, что настоящая революция не за горами, не видно пока только верхам. Провернув изящную махинацию под названием «Майдан» и передав руль от Кучмы кучмистам (всех окрасов — от оранжевого до бело-синего), министры-капиталисты не верят в мозолистую руку рабочего и булыжник пролетариата. Они думают, что желудок пролетария до краев залит дешевым пивом и водкой. Но забывают, что однажды этого успокоительного может не хватить.
В мире еще много сюрпризов, не учтенных ведомствами статистики. Какой-нибудь талантливый жучок за один сезон может погубить посевы ржи и пшеницы. Какая-нибудь сочувствующая революции тля одним махом способна уничтожить плантации хмеля. И тогда я посмотрю на державных мужей, давно продавших госрезерв налево и поставленных роком перед выбором: что выпускать из остатков урожая? Батоны для старушек? Или водку для алкоголиков? В любом случае — народного гнева не избежать. Ибо пятью хлебами накормить бомжей удалось только Христу — и то многие из осчастливленных погибли в образовавшейся давке.
Умный человек сам себе устанавливает правила. Я всегда говорю: судите меня после смерти, по каким угодно законам. А при жизни — я сам себя судить буду. А заодно — и вас.
Журналистика как ремесло падальщика
Обычно киллер выдает на гора свежий политический труп, довольно вытирает пот с чела, с аппетитом обедает лучшими его частями у а всякую требуху бросает падальщикам, с нетерпением ждущим своей очереди. Те обгладывают до косточек все, что осталось, истекая слюнями бесчисленных комментариев.
Журналистов называют «сторожевыми псами демократии». Это не совсем верно. А в мусульманских странах даже оскорбительно. Собака там — грязное животное. Пророк Мухаммед очень не любил собак, зато обожал кошек. Поэтому, если вы вздумаете польстить турецким или иракским «акулам пера», обратившись к ним со словами: «Дорогие сторожевые псы демократии! Желаем вам успехов в караульной службе!», они оскорбятся. Даже та «акула» обидится, что недавно бросала ботинок в Джорджа Буша и максимально приблизилась к стандартам бульварной журналистики «свободного мира».
Кроме того, кто сказал, что сторожить можно только демократию? Классическую монархию или тоталитаризм тоже очень можно сторожить и при этом быть выдающимся журналистом. Может, кого-то и передернет, но даже в гитлеровской Германии хватало наших пишущих и снимающих братьев, до уровня которых многим еще тянуться и тянуться! Я — не о докторе Геббельсе. Он, скорее, не журналист, а отец современного пиара (те, кто впаривают нам сейчас на выборах кролика Сеню или бабу Юлю пусть помнят, кто их духовный папа!). Я — о Лени Рифеншталь, чьи документальные фильмы «Триумф воли» и «Олимпия» до сих пор разбирают по кускам и суют в свои опусы почти все авторы передач о Третьем Рейхе.