В то время Батистута носил капитанскую повязку «Фиорентины». Его авторитет был непререкаем, но меня удивило, насколько чужд он был любым проявлениям «звездной болезни». Простой, компанейский парень, отзывчивый и всегда готовый помочь каждому, он прекрасно ко мне относился и, можно сказать, опекал: поддерживал советами, подсказывал. На нем, в общем-то, и держалась наша дружная команда. Когда я говорил про не очень хорошую атмосферу в «Фиорентине», то имел в виду клуб в целом, а не команду. Игроки же, повторю, жили дружно.
Именно Батистута придумал проводить общие вечеринки: один-два раза в месяц мы все вместе собирались в одном симпатичном ресторанчике за городом и весело проводили время большой компанией. Руководству эта идея тоже нравилась, и тренеры нередко принимали участие в наших посиделках, а иногда захаживал даже президент.
В общем, у меня были все основания с надеждой ждать нового сезона, хотя немного тревожила мысль о приходе нового тренера. Ведь до этого мне никогда не приходилось попадать в такую ситуацию. И в «Манчестере», и в «Эвертоне» я играл только при одном тренере и сейчас не мог не думать о том, что будет после ухода Раньери. Кто придет на его место, как сложатся мои отношения с новым боссом? Будет ли он относиться ко мне так же хорошо, как прежний?
С Раньери мы ладили, и наши добрые отношения сохранились и поныне. Нам ведь с тех пор приходилось пересекаться в Англии (как известно, Раньери, поработав в Испании с «Валенсией», потом перебрался в «Челси»).
В конце апреля я получил травму, готовясь к отборочному матчу чемпионата мира против сборной Люксембурга. На одной из последних тренировок потянул заднюю поверхность бедра. Травма эта достаточно распространенная и очень неприятная, требующая нескольких недель покоя. Пропустив матч сборной, я вернулся во Флоренцию, но Раньери не стал, как многие клубные тренеры, сокрушаться по поводу того, что футболисты, отправляясь на родину, возвращаются с травмами. Он сказал мне. чтобы я не волновался и спокойно восстанавливался, не думая ни о чем. Так что отпуск начался для меня чуть раньше, чем для всех партнеров по клубу.
Отдохнул я хорошо, хоть и пришлось уделять особое внимание травмированной ноге. Удалось полностью восстановиться, и я чувствовал себя готовым к новым свершениям. И к знакомству с новым тренером.
Глава 13
СОЛНЦЕ,ПАСТА,ВИНО И … ТРАВМЫ
Летом 1997 года «Фиорентину» возглавил Альберто Малезани. Это был его дебют в Серии А, и мне показалось довольно сомнительным решение президента пригласить специалиста, имевшего сравнительно небольшой опыт работы, тем более с командами низших лиг. Для такого амбициозного клуба, как «Фиорентина», думал я, лучше подойдет более авторитетный тренер. Однако жизнь показала, что квалификация Малезани вполне соответствовала уровню Серии А (и даже европейскому уровню, о чем свидетельствовал его последующий успех с «Пармой» в Кубке УЕФА). А вот многие другие решения президента Чекки Гори, действительно, были очень сомнительными.
Как ни странно, у Малезани не было контракта с клубом. Существовала лишь договоренность с президентом о том, что, в случае успешного выступления в чемпионате и завоевания путевки в евро-кубки, с тренером будет заключен контракт на будущий сезон. Забегая вперед, скажу, что договоренность эту Чекки Гори нарушил: несмотря на то что мы финишировали в чемпионате пятыми, контракта с Малезани он так и не заключил, в результате чего тренер отправился в «Парму». Это был далеко не единственный случай, когда президент брал свои слова назад.
Серьезных изменений в составе у нас не было, и это, возможно, способствовало успешному старту «Фиорентины» в новом сезоне. Игроки хорошо знали друг друга, им не требовалось находить общий язык, а новый тренер быстро сумел найти к нам подход.
В первый день чемпионата мы выиграли в гостях у «Удинезе», а затем одержали и домашнюю победу над «Вероной», и я в этом матче забил свой первый гол в Серии А. Все вокруг хвалили меня, но я и без того чувствовал, что сыграл отлично, несмотря на то, что с приходом Малезани мне стало труднее.
Дело в том, что новый тренер изменил тактическую расстановку игроков. При Раньери мы играли по системе 4+4+2, которая была для меня привычна: именно так играли и «Манчестер Юнайтед», и «Эвертон», и сборная. Малезани же предпочитал 3+4+3 - вариант более атакующий, но требующий от крайних полузащитников выполнения большего объема работы, так как позади нас не было защитников и мы должны были отвечать за весь фланг целиком. Тем не менее мне удавалось справляться с новыми функциями, а система в целом приносила успех: наша атака стала более мощной, за счет чего мы и побеждали.
Увы, наслаждаться успехом мне пришлось недолго. Вскоре после начала чемпионата нам предстояла игра на «Сан-Сиро» против «Интера», с которым мы на тот момент шли очко в очко.
Поездка на один из самых больших и самых знаменитых стадионов планеты и игра против суперклуба мирового масштаба -нелегкое испытание. «Интер» хоть и не выигрывал трофеев уже несколько лет, однако всегда находился поблизости, регулярно завоевывал медали чемпионата страны и успешно играл в Кубке УЕФА (в сезоне 1996/97 был в финале, а на следующий год шагнул ступенькой выше). В любом случае борьба с таким соперником на глазах бушующей 80-тысячной аудитории обещала быть крайне тяжелой. Особенно в свете постоянного нагнетания страстей со стороны прессы. Предстоящую игру газеты рассматривали как дуэль двух выдающихся южноамериканских форвардов -миланского бразильца Рональдо и флорентийского аргентинца Батистуты.
Неудивительно, что нервы всех игроков были напряжены до предела. В том числе и нервы защитника «Интера» и сборной Нигерии Тарибо Уэста. Он никогда не считался мягким и деликатным игроком, а на такой матч, должно быть, вышел с удвоенной решимостью и энергией. Примерно после получаса игры он сломя голову ринулся на меня и, как ему всегда было свойственно, вступил в борьбу на грани фола. Для меня результат оказался плачевным: тяжелый вывих голеностопного сустава не только не позволил мне закончить матч, но и вывел из строя почти на два месяца.
Нет слов, чтобы передать мое разочарование. Обидно было покидать поле в такой игре, которую мы, к слову, проводили неплохо и даже временами переигрывали соперников. И еще обиднее оказаться «в лазарете» в тот момент, когда все вроде бы начало налаживаться: я освоился и в удачно игравшей команде, и в быту, вполне пристойно заговорил по-итальянски, полностью адаптировался к новым условиям жизни. Но теперь на долгий срок вся жизнь для меня свелась к общению с врачом и всевозможным процедурам.
Восстановился я только к концу октября, постепенно вернулся к тренировкам, а вскоре упросил тренера выпустить меня на поле. Малезани отнюдь не был убежден в том, что мне уже можно играть, но я настаивал, объясняя свою настойчивость необходимостью как можно лучше подготовиться к матчам сборной против Италии.
У нас был последний шанс попасть на чемпионат мира во Франции. В отборочной группе мы заняли только второе место вслед за Болгарией. В том турнире мы сами себя поставили в невыгодное положение, неожиданно сыграв вничью на Кипре - 1:1. Так что перед двумя заключительными матчами с болгарами ситуация благоволила соперникам: им достаточно было выиграть у нас дома, чтобы обеспечить себе первое место, а ответная игра лишалась какого бы то ни было значения.
Мы проиграли в Софии в упорной борьбе - 0:1. Великолепная резаная передача идола болгарских болельщиков Христо Стоичкова, забросившего мяч за спины наших защитников, и точный удар головой Трифона Иванова отправили Болгарию на чемпионат, а нас - на стыковые матчи с Италией, которая тоже из-за одной-двух нелепых ничьих оказалась второй в своей группе, вслед за Англией.