курс четвертый
Драко Малфой шел один по коридору Хогвартса. Было поздно, отбой уже был объявлен, и, если бы его поймали, то наказания бы он не избежал. Тихо ступая по каменному полу, он вслушивался в шорохи, чтобы при малейшей опасности скрыться где-нибудь. Но в коридорах школы было тихо. Было. Малфой краем уха услышал шелест ткани и понял, что он не единственный, кто нарушает правила. Зло скривив губы, он стал красться к источнику шороха. Он хотел повеселиться в своей обычной манере - испугать до мокрых штанов ночного гулену. Дойдя до конца коридора, он заглянул за угол и увидел целующуюся парочку. Скривив губы в омерзении, он решил подсмотреть, кто так страстно проводил свое время. Внимательно приглядевшись, он распознал в высоком и мускулистом человеке Виктора Крама, а в девушке - Гермиону Грейнджер! Невероятно!
Драко ошалело пялился на них еще с минуту, затем тряхнул головой, словно отгоняя видение. Но ничего не изменилось. Парочка продолжала предаваться удовольствиям. Малфой аккуратно убрался из их поля зрения и пошел в свое подземелье, крепко задумавшись над увиденным. Виктор Крам - волшебник, которым он восхищался, чистокровный, учащийся в школе, где изучались Темные искусства, и куда он сам мог бы отправиться учиться. Он был примером для подражания Драко! А тут такое... Целоваться с той, кто недостоин тебя, а лишь грязь под ногами. Малфой довольно много общался с Виктором за то время, что он здесь находился, и точно знал, что тот разумен. А раз он счел грязнокровку достойной своего внимания, то... То что? Мысли Драко застопорились на этом. Ему самому Гермиона Грейнджер все еще нравилась, еще с прошлого года, но он всячески убивал эти чувства в себе, считая их позорными. Позорящими аристократический род Малфоев. Но девушка очень красива и умна... грязнокровка...
Так и не придя к какому-либо решению, Драко Малфой лег спать. Но каждый день, изо дня в день, сталкиваясь с той, о ком мечтать не следует, да и просто зазорно, он вспоминал сцену, подсмотренную ночью, и стал задумываться - а какого это целовать грязнокровку?
Так закончился четвертый курс.
курс пятый
Декрет номер... Ученикам запрещается...
Драко Малфой был горд носить значок Инспектора. Теперь он мог вволю отыгрываться на гриффиндорцах, особенно на грязнокровке. Что может быть лучше, чем видеть ее затравленный взгляд, полный покорного унижения? Вид коленопреклонной Грейнджер наверняка убьет все его чувства к ней. Сколько можно уже о ней мечтать? Целовать одну, другую, а представлять ее?
Но все его попытки неизменно проваливались, отчего он чувствовал злость. На себя, что постоянно думает о ней. На нее, что опять сумела от него уйти. На себя, что снова не смог ее поймать. На Поттера и Уизли, которые всегда были рядом. На Паркинсон, которая постоянно лезла к нему. И снова на себя - за то, что ему практически каждую ночь снились эти шоколадные глаза. Они то призывно на него смотрели, то укоряли, то презирали, то ненавидели, то любили, то соблазняли, то отталкивали. Но никогда не смотрели равнодушно. На каждом совместном занятии он тайком глядел на нее, изучая ее. Он уже выучил, когда она хмурится, когда закусывает губу, когда склоняет голову, когда ее перо быстро пляшет, а когда медленно, когда она сильно на него нажимает, а когда еле касается. И он точно знал, когда она появляется в библиотеке. Он все время был рядом. Чтобы подловить момент и унизить, оскорбить, обидеть - что угодно, чтобы вспыхнули ее глаза. И сам себе он боялся признаться, что все эти чувства вызваны совершенно иным.
В один из дней, столкнувшись с ней и Поттером с Уизли в коридоре, он опять спровоцировал ссору. Как же он ревновал ее к ее друзьям! Это он должен иметь возможность видеть ее постоянно, прикасаться к ней, сидеть с ней рядом, проводить вместе целый день. Он, а не они. Это его жертва. Его грязнокровка. Он выводил ее из себя, как мог, ее Потти с Уизелом уже пыхтели не хуже паровоза, но она их сдерживала. Да что ж такое!
- Такие как ты - ничто! - Зло говорил он ей в лицо, наблюдая холодную маску отчуждения. - Грязь под ногами! Ты должна приносить мне тапочки в зубах по утрам!
Ее глаза наконец вспыхнули, и Драко удовлетворенно улыбнулся.
Гермиона долго терпела все издевательства Малфоя, которые превысили все мыслимые и уже немыслимые рамки. Но ради своего факультета и Отряда она должна была терпеть и не сдаваться. Но последняя его фраза выбила ее из колеи. Девушка медленно подошла к юноше вплотную, так, чтобы почти касаться его собой. И твердо глядя ему в глаза, она четко проговорила:
- Я буду приносить тебе тапочки в зубах, но только в том случае, если на мне будут фамильные изумруды семьи Малфоев. - И уже шепотом. - И на мне будут только украшения.
Окружавшие их слизеринцы согнулись пополам от хохота, гриффиндорцы разинули рты от неожиданности заявления. И лишь Гермиона и Драко неподвижно стояли и смотрели друг на друга. Девушка не отрывала своего взгляда от глаз Малфоя, а затем перевела свой взор на его губы. И облизнула свои. Кадык Малфоя дернулся. Гермиона повернулась к нему спиной и ушла, уведя за собой своих телохранителей. А Драко Малфой так и стоял в коридоре, окруженный хохочущими друзьями. Он стоял и смотрел на мантию, скрывающую девушку, а видел только ее голое тело, на котором было тяжелое фамильное ожерелье, а на пальце красовалось фамильное кольцо. От этого зрелища в его глазах замелькали огоньки, а в паху заныло. Сглотнув еще раз, Драко развернулся в сторону своего факультета. Его свита следовала за ним.
Дальнейшими ночами он видел обнаженную Гермиону Грейнджер, чье голое тело было подвластно ему и только ему.
Так закончился пятый курс.