Молча выключаешь комп и собираешься на свидание. С чужим, ненужным и неправильным. Шпильки, юбка и глаза поярче. Больно. К нему бежала без оглядки, никогда не красилась. И без косметики от счастья сияла. Когда-то…
Кажется, что повзрослела. Ни капельки ты не повзрослела, просто стала больнее на ещё одну боль, от которой сносит крышу и ломит пальцы, словно от холода.
Ну как ты, ещё не устала строчить ему письма?
Ты до сих пор у меня болишь
А твои письма начинались всегда одинаково. Сколько их было, не попавших к нему в руки, не прочитанных им? Твоё сердце – одно сплошное сожжённое письмо. Вот его он читал. Медленно. Бродил между руин, любовался развалинами при свете ярко заходящего солнца. Читал, но вряд ли вспомнит даже самую первую строчку длиной в два безумно коротких месяца.
/Ты – это идеальное соотношение роста и характера. Идеальное для меня. Кажется, я тебя люблю./
И бесконечная уверенность в правильности этих слов. Ты их произнесла. В первый раз. И теперь не важно – боль, война, смерть. Эта любовь с тобой. Так же, как и его улыбка, когда он смотрит тебе в глаза, а ты поднимаешься на цыпочки и тянешься к нему… Твоё солнце – не холодная бездушная звезда. Это сердце, пульсирующее в его груди. И пока он живёт, можно вытерпеть любую боль. Вот только…
Он теперь не с тобой. А ты продолжаешь писать. /Влюблённые обнаглели. Целуются на улицах, обнимаются, держатся за руки… Я, может, тоже хочу за руку. С ним. Как раньше, когда был повод просыпаться по утрам. Разве можно было так любить, отдавая душу без остатка?! Как жить-то теперь, без души?/
И самое главное, что он уже не ответит.
Он живёт. Он счастлив. Он обнимает другую, чем-то похожую на тебя, но в миллиарды раз счастливее. Потому что у неё есть он. Ей, не тебе, он говорит, что любит, боится потерять и больше никогда не причинит боли.
А ты сжимаешь ладони в кулаки и кричишь от этой самой боли и бессилия. Но не плачешь. Вместо этого выводишь на запотевшем стекле его имя, шифруя точками, чтобы никто не догадался.
/Да вы вообще знаете, что такое тоска? Когда хочется выть от боли, бить посуду и стучаться головой об стены, а вместо этого ложишься на кровать, закрываешь глаза и лежишь в тишине?! Когда от каждой смс появляется надежда, а ты потом сидишь и ждёшь его звонка до полуночи, зная, что он больше никогда не позвонит?! Когда идёшь по улице и то опускаешь глаза, боясь увидеть его, то впиваешься взглядом в каждого прохожего, надеясь заметить знакомые черты, даже если знаешь, что он уже давно живёт в другом городе. Когда от одного его слова в телефонной трубке, от голоса с такими привычными интонациями бросает в дрожь?! Вы не знаете, что такое тоска/
И каждое утро хлещешь валерьянку. Ты сильная, натяни на лицо улыбку и пожелай ему счастья. Ведь ты же не любишь его настоящего. Зачем тогда скучать? Зачем тебе столько боли?
/Ты до сих пор у меня болишь/
Знаю, девочка, знаю. Болит. Вместо сердца или души. Он во всём. Ты и сама до сих пор дышишь в такт с его дыханием. Но пора бы уже сбиться с ритма и перейти с шага на бег. Хотя о чём это я, ведь от себя всё равно не убежишь.
Может быть, стоит написать то самое, прощальное? И наплевать, что он его никогда не прочитает.
/Делай, что хочешь. Только не играй ей на гитаре и не вари борщи. Помни обо мне и не рассказывай никому. Пусть это будет чем-то невероятно важным для тебя. Если ты до сих пор важен, значит солнце всё ещё бьётся в твоих ладонях, пусть и еле слышно./
Это правда была любовь. Она еще есть. Хранится в письмах, билетах в кино и ленточке от букета, что он тебе подарил.
/Да хранит тебя бог и моё сердце/
И подпись,
твоя Вредина
Память важнее боли
Время проходит, но мало что меняется, да? Нет занятия глупее, чем вспоминать совершенно чужого человека, с которым была возможна целая жизнь рядом. Это было совпадение, попадание и стопроцентное узнавание. С первого взгляда. А толку?
Да, ты не пишешь письма. Вернее, пишешь, но уже другому. Жизнь стала намного светлее. Душа – ребячья. И нет даже привязанности к тому, прежнему. Нет больше ничего к нему. Ни-че-го. Кроме непрожитой вместе жизни. Кроме трёх сотен стихов, что пылятся на книжных полках и в обувных коробках. Кроме его письма и ленточке от букета. Жёлтой.
Почему кажется, что больше половины сердца осталось в прошлом? Там, где он вёл за руку детвору и таскал из библиотеки твои книги? Там, где ты собиралась подарить ему вилки и варить борщи. И чтобы однажды встретившись, больше не расставаться? Там, где он хотел дочку и обещал быть хорошим отцом?