— Люблю. — толкает он полушёпотом.
Пока стоим на светофоре, целуемся. Едва машина приходит в движение, Артём возвращает на руль обе руки, а я всё равно продолжаю прижиматься к нему, насколько позволяет размещённая между нами консоль. Пальцами вырисовываю невидимые узоры на его ноге. Глазами слежу за незнакомыми пейзажами, мелькающими за окном автомобиля.
Когда проезжаем по частному сектору на окраине города, вспоминаю ещё один сегодняшний разговор.
Я сказала, что мне нет разницы, где жить, главное, чтобы любимый был рядом, а теперь начинаю сомневаться. Кажется, я совсем запуталась в собственных мыслях и желаниях. С одной стороны, мне действительно пофигу, а с другой…
В Санкт-Петербурге прошла вся моя жизнь. Там Вика и Антон. К тому же в культурной столице куда больше возможностей для трудоустройства.
С тяжёлым выдохом озвучиваю Северу свои мысли, но и тут он успокаивает меня, без сомнений расписывая варианты нашего будущего.
— Нам не обязательно жить в Карелии. Можем взять небольшой домик где-нибудь в глуши и приезжать на выходные и каникулы, а потом и в отпуск. Представь, малыш, как это охуенно будет: ты, я и лес. Тишина, свежий воздух, пустой дом, где нет назойливых соседей, которых не устраивает то, как громко мы трахаемся.
Щёки жаром заливает об этом напоминании, а Артём заходится смехом, снова беря в плен мою руку. Подтягивает вверх и прикасается губами к пальцам.
— Ты скучаешь по дому, Тём? — толкаю, цепляя его глаза.
— Что такое дом, Насть? Должен признаться, что я скучаю по родине. Сам только сегодня осознал, что мне не хватает свежего воздуха, карельских скал и рек. И брата тоже. Но всё остальное… Я бы хотел вернуться, но и сам понимаю, что тебе сложно будет ещё раз перевернуть свою жизнь с ног на голову. Всего за пару месяцев произошло слишком много, поэтому я приму любое твоё решение и буду считаться с каждым желанием. Если однажды захочешь переехать, то я обеими руками "за". Если нет, то останемся в Питере. Но дом всё равно купим, как только мне придут деньги за проект.
— Кстати, об этом. — рассекаю, занимая ровное положение.
— Решила сегодня вытянуть из меня все секреты, ведьма? — смеётся мой любимый невыносимый засранец. Снова сжимает мои пальцы и начинает рассказ. — Я вложил деньги в одну компьютерную программу, предназначенную для людей с ограниченными возможностями. Рисково, конечно, было, но я всё равно это сделал, и не только ради прибыли, но и чтобы хоть что-то хорошее сделать. Были огромные риски, что не выгорит и моя инвестиция полетит к чертям, но сейчас уже могу сказать, что деньги, которые я вкинул, утроились. Через пару месяцев будет тендер. Как только прога уйдёт в массы, я буду получать процент от продаж. Я же обещал, что ты ни в чём нуждаться не будешь. — добивает шёпотом, кладя ладонь мне на щёку и поглаживая большим пальцем краешек рта.
Немного поворачиваю голову и прикасаюсь к нему губами, а потом зарываюсь лицом в его горячую сильную руку и снова целую.
— Не в деньгах счастье, Артём. — шелещу, не отрываясь от его ладони.
— Нет, маленькая, не в деньгах. — говорит очень серьёзно, останавливая машину на обочине и притягивая меня к себе, пока наши лбы не соприкасаются. — Оно в зелёных глазах. Оно в счастливой улыбке. Оно в искреннем смехе. Счастье в тебе, Насть. И я хочу, чтобы у тебя было всё, даже если тебе это и не надо. С деньгами жить проще, чем без них. И если ты чего-то захочешь, то у тебя это будет.
— Тёма…
Он прижимается к моим губам, перекрывая все возражения, и снова шепчет:
— Я так решил, родная. Ещё в ту ночь, когда стоял под твоим окном, я понял, что готов на тебе жениться, если это так надо твоим старикам. И не только из-за этого. Я люблю тебя. Тогда любил. Всегда, Настя, любил. И всегда буду любить. До последнего вдоха. Нет… — качает головой, закрыв глаза. А потом снова поднимает веки и отсекает. — Даже после него. Ты — моя вторая половина, как бы глупо и сопливо это не звучало, и я буду любить тебя даже после смерти. Хрень несу, да? — хмурит лоб, сжимая ладонями моё лицо, замечая растерянность в моих глазах.
Отрицательно качаю головой, сдерживая слёзы счастья. Его слова… Они не только рёбра пробивают. В самое сердце влетают. Разрастаются там. Заполняют. Согревают. Обжигают. Они дают мне крылья. Они дарят уверенность. Они заражают спокойствием. От них душа поёт.
Северов ловит губами солёные капли, которые всё же стекают по щекам, и тихо смеётся.
— Почему ты такая плакса?
И я смеюсь в ответ.
— Потому, Тёма, что если я не буду плакать от счастья, то придётся кричать, чтобы справиться с эмоциями. Ты — моя жизнь, любимый. Мой смысл. Моя судьба. Хрень несу, да?