Пока расправляемся с едой, обсуждаем все события. Оказывается, из-за заявления, которое она написала на Кира, проверка началась и в нашей конторе, из-за чего папу крепко взяли за… горло. Маме тоже может грозить срок за тёмные делишки, которые они проворачивали, но, учитывая то, что она активно сотрудничает со следствием, может обойтись условным и запретом на адвокатскую деятельность.
Честно? Не расстраивает. С моим выбором профессии мы должны были оказаться с родителями по разные стороны баррикад, пусть никого из нас это и не остановило бы. Конечно, остаётся лёгкая грусть от того, что папа всё же остался за дверью, которую я захлопнула, уйдя из дома. Возможно, со временем он тоже перейдёт на мою сторону, но я не стану торопить его. Я приму и смирюсь с любым его решением. В любом случае оно будет на его совести, а не на моей. Если деньги и репутация ему дороже дочери, то так тому и быть. Ещё чуть больше месяца назад у меня никого не было, кроме подруги и Тёмы. Потом Антон плотно вошёл в мою жизнь, а следом и Егор. Теперь ещё и мама. Ну, что мне ещё надо? У меня есть мама, два брата, сестра и скоро будет муж. Моя семья…
Закидываю в рот остатки еды и пересаживаюсь Артёму на колени, опуская голову на плечо. Он тут же начинает водить ладонью по моей спине, разгоняя ласковое тепло. Родительница только счастливо улыбается, глядя на нас. И мы улыбаемся.
— Я счастлива, Тёма. — вещаю, едва закрывается дверь нашей спальни.
— Знаю, родная. — отбивает Север, стягивая с меня футболку. — Я тоже. Очень.
Стоит только оказаться в постели, тянусь к парню, но он ограничивается несколькими долгими поцелуями, а я понимаю, что сейчас мне этого больше, чем достаточно. Засыпаю в крепких, но ласковых, нежных, но надёжных объятиях любимого мужчины с лёгкой улыбкой на губах.
Моё утро начинается с того, что я просыпаюсь в пустой постели. Тяжело выдохнув, переворачиваюсь на спину, морщась от боли.
Когда она уже исчезнет?
Замечаю на прикроватной тумбочке стакан воды, таблетки и одинокую белую розу в вазе. Приняв лекарства, вытягиваю из воды цветок, вдыхая сладкий аромат.
Кто бы знал, как же я обожаю этого парня. Словами выразить просто невозможно.
С улыбкой выползаю из-под одеяла и натягиваю Тёмину футболку и шорты, потому что из моей одежды, которая не причиняет дискомфорт, у меня только халаты, которые любимый мне тогда набрал в ТЦ. А учитывая то, что мама ночевала на нашем диване, вряд ли надевать их будет хорошей идеей. Да и мозолить Северову глаза своим видом не хочется.
Входя в кухню, замираю без движения, видя самую странную картину в своей жизни: маму, стоящую над плитой.
Она жарит блинчики, в то время как мой любимый заворачивает в них творог.
Нет, к такому мои глаза точно не готовы. И психика тоже. Мозг вообще отказывается от восприятия этого.
Во-первых: мама не готовит. Никогда. Её максимум — кофе или чай.
Во-вторых: они с Артёмом просто не могут делать всё настолько быстро, синхронно и гармонично, но какого-то хрена у них вдвоём получается это куда лучше, чем у меня с Тёмой.
Едва блинчик падает на тарелку, как парень тут же кладёт на него начинку и сворачивает, а следом сразу ложится следующий блин.
Вот реально блин, хотя на языке вертятся слова куда похлеще этого. А всё потому, что это выше всех моих ожиданий, особенно когда вижу, что они перебрасываются несколькими словами и улыбаются. Оба.
И я растягиваю губы в улыбке, уверенно шагая в их сторону.
— Доброе утро. — оставляю быстрый поцелуй у мамы на щеке. — Не думала, что ты умеешь готовить блинчики.
— Я много чего умею. — смеётся она.
Делаю шаг в сторону и тут же оказываюсь в любимых руках, а губы ошпаривает жарким поцелуем.
— Доброе утро, моя идеальная девочка. — шепчет Север.
— Доброе. — толкаю, снова целуя.
Едва разрываем жаркий контакт, заливаюсь краской, глядя на потерянный мамин взгляд. Но она быстро справляется со своим удивлением и тараторит, смеясь:
— Какая же вы всё таки красивая пара. Такие милые. А какие детки у вас будут. Кстати о них. Планируете? А свадьба у вас когда? Меня же позовёте?
А я разражаюсь таким громким смехом, что он вибрацией по рёбрам идёт. Я первый раз за свои двадцать лет вижу маму такой… мамой.
Абсолютно обычной мамой, как и все остальные. Не холодной богачкой, которой по малейшему требованию подносят всё на блюдце с голубой каёмочкой. Не светской львицей с замашками королевы. Не хладнокровной сучкой. Просто женщиной с человеческими переживаниями и материнскими вопросами и заботами.