Я уже начинаю готовиться к тому, что мне среди ночи придётся искать манго со вкусом огурца, сменить парфюм, гель для душа, стрижку и цвет волос.
Понимаю же, что всё это гормоны и женщины не могут контролировать свои желания, но почитав истории бедных мужиков, меня начинают нехило так напрягать варианты моего будущего.
Нет, я ни за что не пожалею о том, что мы ждём ребёнка, как бы сложно ни было. Я буду исполнять любой её каприз не только потому, что Настя носит моего сына или дочку, но и потому, что люблю её до ровной линии пульса. Простая арифметика. Любишь? Терпи.
Дни тоже летят незаметно за больничными процедурами, подготовкой к свадьбе, нескончаемым потоком гостей.
С тех пор, как мы рассказали всем о Настиной беременности, одним нам удаётся побыть только по ночам. Будущая тёща практически поселилась у нас. Тоха, как бы странно это не было, принял решение, что он будет крёстным нашего малыша.
Мне было сложно сделать выбор между ним и Егором, потому что и с братом мы очень сблизились, но тот заявил, что подождёт, пока мы обзаведёмся вторым ребёнком. И его вообще не тормозит то, что у Насти всего третья неделя.
Заболоцкая, естественно, станет крёстной, здесь никаких сомнений. А ещё эта парочка уже начала таскать нам погремушки и соски. Блядь, они сходят с ума ещё больше, чем я.
Ариповы старшие тоже стали нашими частыми гостями, да и мы с моей девочкой регулярно бываем у них.
Ремонт в спальне мы с Настей доделывали вдвоём, потому что вечно торчащие в квартире рабочие достали всего за пару дней после того, как мы вернулись домой. Удивительно, но мы даже ни разу не поссорились, пока клеили обои и расставляли мебель. Даже если меня что-то не устраивало, кусал губы, но молчал. Вот только эта девушка умудрялась каждый раз заметить моё недовольство, и мы приходили к какому-нибудь компромиссу.
Каждый день я езжу в больницу на перевязки, но рана затягивается достаточно быстро. Возможно, действует установка на то, что я просто обязан поправиться до дня нашей свадьбы, который неумолимо приближается, чтобы станцевать наш первый танец так, как и должно быть, а не быть похожим на хромую лошадь.
Мне всё же пришлось признаться любимой, что планы поменялись и теперь "скромно" не выйдет, но она, как и всегда, поняла и приняла без лишних слов. Только постоянно бухтела, что времени слишком мало, а я убеждал, что его больше, чем достаточно.
И я, блядь, ошибался, потому что ещё вчера была наша последняя примерка свадебных нарядов, а сегодня я уже стою у алтаря с удавкой на шее, которую называют "бабочка", и едва дышу, ожидая её появления.
Вместо тихой церемонии в ЗАГСЕ мы арендовали огромный банкетный зал, в котором установили стойку регистрации, украсили живыми белыми розами, лентами, шарами, мишурой и прочей дребеденью, которая переливается в ярком свете хрустальных люстр и слепит глаза.
Как я и предполагал, вместо нескольких гостей занято около тридцати подготовленных мест. У здания примерно два десятка машин, украшенных цветами, шарами и лентами. Тохины родители арендовали для нас лимузин на весь день, на котором должна с минуты на минуту приехать моя невеста.
Вот только она задерживается, и меня уже начинает конкретно потряхивать. Уже в сотый раз поправляю манжеты рубашки и осматриваю гостей в надежде, что хоть кто-то из них знает причину задержки, но тщетно. Потеряв терпение, делаю шаг в сторону выхода, но в ту же секунду дыхание замирает, потому что в дверях появляется Настя под руку с Сергеем Глебовичем.
Ещё пятнадцать минут назад я нервничал как пацан. Дёргал тугой воротник рубашки и ослаблял бабочку, потому что лёгким катастрофически не хватало кислорода, а сейчас выпрямляю спину и разворачиваю плечи, глядя на то, как девушка, которая подарила мне огромное счастье, медленно преодолевает разделяющие нас метры.
Она просто нереально красивая сегодня. До последнего бурчала, что ни за что не наденет пышное платье, но сейчас выглядит так, будто плывёт среди облаков. Её грудь высоко вздымается над украшенным бисером и ещё какими-то блестяшками лифом платья цвета слоновой кости. За спиной тянется небольшой шлейф. Волосы тяжёлыми волнами спадают на голую спину. Переливающаяся фата, прикреплённая к тиаре. На шее только тонкая золотая цепочка с фениксом, как символ того, что наша любовь бессмертна. Но всё это — лишь мишура. Самое главное, что я вижу — это робкая счастливая улыбка и зелёные огни глаз, которые неотрывно смотрят на меня. Они не просто говорят, они криком орут о том, как сильно она меня любит. И мои глаза горят тем же чувством.