— Тёма! — простанывает моя любимая девочка и глубоко загоняет в свой горячий рот член, кончая.
Да, что за?..
С силой дёргаю её назад, возможно делаю слишком больно, но сейчас вообще соображать не способен. Выстреливаю сперму себе на живот и натуральным образом рычу. Настя вытягивает ноги и падает мне спиной на грудь, громко и тяжело дыша. Сам вентилирую воздух в каком-то нереальном ритме. Чувствую, как мотор в очередной раз дробит кости. И как с другой стороны колотится её сердце.
— Больно, любимая? — шепчу, проводя пальцами по голове.
— Можно было так и не дёргать. — бурчит, елозя по моему животу и размазывая сперму.
Никакой брезгливости между нами нет. С ней настолько легко и свободно, что я, кажется, способен летать, когда она рядом.
— Извини, родная. Сам не ожидал, что так борщну. — скольжу пальцами по её груди и оттягиваю соски. — Не хотел тебе в рот кончать.
— Артём!
Даже лицо её видеть не надо, чтобы знать, что оно похоже сейчас на помидор.
— А ты хотела, чтобы я сделал это? — вбиваю сиплым срывающимся шёпотом ей в ухо.
— Нет… наверное…не знаю…. Но скорее нет, чем да. Или…да… Я даже…не…Не подумала об этом.
Тихо смеюсь её таким разным эмоциям. Сама решила сделать мне минет, а теперь краснеет и мнётся. Ладно, пусть к большему она ещё не готова, но и этого уже больше, чем я мог себе представить.
Чувствую себя сейчас настолько охуенно, что хочется кричать от переполнивших эмоций. Ещё днём я мечтал оказаться в постели, без одежды, в этой же позе, но даже подумать не мог, что мечты имеют свойство исполняться. Но с моей любимой я всё смогу.
— Я люблю тебя, моя идеальная девочка.
— Уже неидеальная, Тём, — смеётся она, — но точно твоя. Навсегда. И я тоже люблю тебя, Артём. Больше, чем космос, любимый.
— Больше, чем космос, родная. Намного-много больше.
Глава 10
Гораздо выше облаков
Видимо, выработанная за последние три недели привычка спать по три-четыре часа в сутки так просто не исчезнет. Несмотря на то, что весь этот ужас закончился, не могу заставить себя снова уснуть.
Уже около часа просто лежу в постели и смотрю на серый пейзаж за окном. Хотя дождь и закончился, тяжёлые тучи не рассасываются, и хмурое небо готово с минуты на минуту обрушить на землю новые ледяные потоки. Ветер с гулким воем срывает с деревьев пожелтевшие листья, оставляя голые ветки.
Даже во сне Артём крепко прижимает меня к стальному прессу, словно боится отпускать.
Не уйду. Никогда больше не оставлю его.
Но естественные потребности всё же заставляют меня выползти из тёплого кокона, создаваемого тяжёлым одеялом и телом любимого мужчины.
Тихо, чтобы не разбудить Тёму, соскакиваю с кровати и шлёпаю босыми ногами по холодным из-за так и не закрытого окна полам в ванную. Ёжусь от сквозняка, гуляющего по квартире.
Как бы ни хотелось вернуться в манящую теплоту объятий, понимаю, что не смогу просто лежать без дела. Я вообще не привыкла к ничегонеделанию. Всегда стараюсь чем-то занять руки и голову. Вот только вторая, и без того настолько забитая мыслями, что, кажется, вот-вот разорвётся от перегруза.
Залезаю в душ. Какое-то время стою под горячими струями, без конца стучащими по макушке, в надежде выбить их оттуда, но, ожидаемо ничего не выходит.
Тяжело выдыхаю и беру в руки мочалку. Зависаю, глядя на то, как со вчерашнего дня преобразилась душевая кабина. Ещё днём здесь стояло всего пару баночек и тюбиков Артёма, а сейчас всё забито моими шампунями, бальзамами, масками и прочим. Всё ещё не верится, что теперь я живу с ним.
Не раздумывая, хватаю гель для душа Северова.
ИМ хочу пахнуть.
На цыпочках вхожу в спальню и натягиваю футболку. Наконец закрываю окно, изгоняя холод.
Бросаю быстрый взгляд на кровать. Тёма лежит на боку, подогнув колени и подложив обе ладони под щёку. Только сейчас понимаю, что впервые вижу его таким расслабленным и умиротворённым. Вечно нахмуренные брови и поднятые уголки губ сейчас приняли свою естественную форму. Никогда раньше не думала, что сон так меняет лицо человека. Даже резкие черты сглаживаются. Волосы, которые и без того всегда находятся в лёгком беспорядке, сейчас пришли в полный хаос. Через приоткрытые губы вырываются ровные выдохи.
Его губы… Господи… Что он вчера ими вытворял. И языком… И я тоже…
Несмотря на то, что щёки начинают гореть, стыда я не ощущаю. И пусть с Артёмом всё это кажется таким правильным, всё же вызывает лёгкое смущение. Знаю, что сама стала инициатором очередного этапа нашего безумия.