В молодежном клубе Блоксвича я наткнулся на крайне поучительную публикацию. Пошел в сортир и увидел книгу с черно-белыми эротическими картинками – автором был Боб Майзер, который, как теперь я знаю, был прогрессивным американским фотографом-геем.
В 14–15 лет я не имел ни малейшего понятия, кто такой Боб Майзер, но его фотографии меня зачаровывали. В книге было полно снимков накачанных парней, лежавших в стрингах на камнях либо стоявших под фонарным столбом. Пролистав книгу, сидя на толчке, я охренел.
Возникла дилемма: стащить книгу или нет? К черту сомнения! Здесь совесть беспомощна! Я запихнул книгу в штаны, придумал идиотскую отмазку, сказав, что надо делать домашку, и поскорее побежал домой.
Книга оказалась настоящим кладом! В ней было полно постановочных фотоисторий. Один парень в жилете говорил другому: «У меня мотоцикл сломался. Не починишь?» И как только второй парень нагнулся, первый ему сказал: «Эй, а у тебя классная попка!», и стал щупать его задницу.
Фотки в книге Майзера были для меня на вес золота. Я дрочил на них как сумасшедший. Поразительно, сколько раз юноша может вздрочнуть на одну и ту же картинку, пока не надоест. Я спрятал книгу у себя в комнате. Удивительно, что мама ее не нашла, учитывая, что каждый день убиралась.
В том же туалете молодежного клуба в Блоксвиче я обнаружил на полке огромный самотык. Вымыл его в раковине и протащил домой под курткой. Эта штука подарила мне долгие часы непомерного удовольствия. Я прятал его под одеждой в гардеробе. Предки ничего не заподозрили.
По крайней мере, я так думал. Однажды вечером сидел в гостиной и смотрел телик. Отец читал газету Express & Star. И, даже не посмотрев на меня, сказал мне:
«Не хочешь ли ты избавиться от этого предмета, Роб?»
Кровь побежала по венам. Как он узнал? И давно ли знает? Однако, вернувшись в комнату, я не смог заставить себя выкинуть эту штуку. Все равно что руку отрубить! Этот «скелет» так и лежал в шкафу, и больше отец эту тему не поднимал.
Я был озабоченным подростком, гормоны зашкаливали. Я пытался что-нибудь разыскать, вычитать, но бесполезно. Все было покрыто тайной. А тут после уроков еще и история одна приключилась.
Небольшой местный металлопрокатный завод запустил неформальную программу, согласно которой дети могли раз в неделю после уроков приходить и смотреть, как использовать всякое оборудование вроде токарного станка, тисков и дрели. Полагаю, хотели завлечь молодых ребят и заинтересовать, чтобы те спустя пару лет прошли обучение и работали на заводе.
Даже несмотря на то что мне было совершенно неинтересно работать на заводе – как я уже сказал, сама идея вселяла в меня ужас, – я все же пошел за компанию с парочкой одноклассников. Решил, что это всего на час после школы – хоть чем-нибудь займусь. Лучше, чем дома со скуки умирать.
К сожалению, мы быстро поняли, что мужик, проводивший обучение в небольших мастерских, под фразой «взять их молоденькими» имел в виду совершенно другое. Ему было неинтересно обучать нас нюансам инженерства. Он просто хотел нас полапать.
Этот усатый мужик средних лет показывал нам, как изготавливать садовый совок или кочергу на огне, а потом ходил за нами кругами. Дал мне лист металла с пометкой и просил отшлифовать до линии, а сам клал руку мне на задницу или между ног на брюки.
Он ходил по заводу от одного мальчишки к другому, всех нас трогал, и никто и слова не сказал. Он и сам ни слова не проронил, пока нас лапал. Происходило это каждую неделю… Но мы с друзьями никогда это не обсуждали. Будто ничего и не было.
Я мучился и никак не мог признаться себе в том, что я – гей, и хотя от прикосновений этого мужика я не возбуждался – мне это казалось грязным, омерзительным и противным, – я лишь подумал: «Ну, видимо, так себя геи и ведут? Вот оно как?» Я даже задался вопросом: «И так на всех заводах?»
Как ни странно, мы ходили туда как минимум еще недель шесть. Черт его знает зачем. Мне просто нечем было больше заняться. Затем однажды на неделе, после чересчур навязчивого приставания, по дороге домой я сказал одному из друзей, что меня, честно говоря, это уже порядком достало.
– Меня тоже! – сказал он, выдохнув с облегчением. – Может быть, тогда перестанем ходить?
– Ага, – ответил я.
И на этом все закончилось. Больше мы к этой теме не возвращались.
Мне нравились мальчики, но я и с девочками встречался. Каждые две недели в здании бассейна Блоксвича проходили танцы – дискотек еще не было.