В 1957 году в Уолсолл пожаловала королева. Я поехал посмотреть на нее в местный городской парк и живописное место, в Дендрарий. Меня переполняли эмоции: «Это же сама королева! Из телика!» На ней было очень яркое пальто. Когда она помахала толпе, я представлял, что она машет только мне.
Позже я узнал, что в Уолсолле королеве изготавливают седла, и я стал гордиться собой еще больше. Уолсолл известен кожевенной промышленностью; однажды мы со школой ездили на кожгалантерейную фабрику, я и увидел, как изготавливают кожаные цепи, хлысты и заклепки. Поездка действительно запала в душу, поскольку, спустя 60 лет, я до сих пор все это ношу. Ведь если вдуматься, эти мемуары вполне можно было назвать «Кожаные цепи, хлысты и заклепки»!
На Рождество Уолсолл превращался в сказку, людные улицы покрывались снегом. Мужик, похожий на бомжа, нелегально продавал горячую картошку с жареными каштанами. Руки у него были черные от печи, но меня это не смущало: «Мам, можно мне картошечку, пожалуйста?»
Мужик протягивал мне в клочке газеты картошку, слегка посыпанную солью. Картошка казалась очень необычной, а на вкус напоминала икру – только я понятия не имел, какой вкус у икры! Честно говоря, до сих пор не знаю.
Мальчишеское Рождество было каждый раз одинаковым. Всю ночь я лежал в кровати не смыкая глаз, и мне не терпелось дождаться восьми утра, чтобы распаковать подарки. Мне дарили несколько коробок конфет – «Кит-Кат», фруктовую пастилу, глазированные шоколадные конфеты «Смартис», – и так проходил весь день:
– Мам, можно мне «Кит-Кат»?
– Нет, я запекаю индейку! Испортишь аппетит перед ужином!
– Ну маааам! А можно тогда шоколадную конфетку?
– Да, возьми, только одну!
– Спасибо, мам!
Спустя десять минут:
– Мам, можно мне «Кит-Кат»?
И так продолжалось снова и снова, пока по телевизору не начинала выступать королева, а потом я продолжал клянчить…
Однажды папа вручил мне очень классный подарок. Это был небольшой паровозик с топкой, куда заливался метиловый спирт, а потом его надо было поджечь. Фиолетовое пламя попадало в небольшой котелок, куда потом заливалась вода, и колеса начинали вращаться. Чудо инженерной мысли.
В 1958 году я перешел в младшую школу Бичдэйла, прямо по соседству с малышами. Уроки стали гораздо интереснее, и пришлось научиться писать… перьевой ручкой! Да, было и такое.
Научившись читать, я не на шутку увлекся комиксами. Каждую неделю мне привозили «Бино» и «Дэнди». Их просовывали в дверь прямо перед моим уходом в школу, и все утро я сидел в классе и страдал – не мог дождаться обеда, чтобы вернуться домой и засесть за комиксы.
Мне нравились рассказы в картинках – Грозный Деннис, Кот Корки, Дерзкая Минни, – но сомневаюсь, что они несли добрый посыл. Помню, персонаж Бино, Мелкая Слива, говорил: «Я курить трубка миру», и британские дети росли и думали, что коренные американцы действительно так разговаривают!
Ну, в 1950-е в Британии было не до политкорректности. В доме у бабушки с дедом была металлическая копилка в виде губастого негра. Кладешь ему в руку старый крупный пенни, нажимаешь на плечо, и рука поднимается и забрасывает монету в рот Знаете, как называется эта чудесная игрушка? «Черный Самбо».
Сегодня бы такое не прокатило…
Мне нравился телик, и в обед после уроков я летел домой, чтобы посмотреть детские передачи. Нравился черно-белый анимационный сериал Джерри и Сильвии Андерсон «Приключения Твизла» – о мальчике с длинными руками и ногами. У «Фитилька – лампового паренька» на голове была лампочка. «Четыре пера» был о шерифе с волшебным пистолетом и говорящей лошадью.
Когда Андерсоны стали придумывать более современное кино, они выпустили сериалы «Метеор XL5», «Стингрей» и «Тандербёрды». Мне все они нравились, а еще передачи вроде «Ослика Маффина» – элегантная женщина сидит за пианино и поет серенады танцующему игрушечному ослику – и «Деревяшки», про дурацкую семейку марионеток.
Поэтому в конце 1950-х я был обычным ребенком и делал то же, что и другие дети… А потом произошло нечто странное. Это ведь называют озарением, да? Когда чувствуешь, что жизнь – и судьба – приобретает смысл?
Случилось именно так.
Я был в школе на уроке музыки, и учительница набирала детей в школьный хор. Сидела перед нами, играла на фортепиано, а мы с ребятами должны были по очереди вставать и петь.
Учительница играла шотландскую колыбельную о красавчике принце Чарли под названием «Песня о корабле, идущем на остров Скай». Я знал эту песню, потому что мы уже пели ее в классе, и когда настала моя очередь, я подошел к учительнице и спел: