Потом мы пошли заниматься мангалом. Как тут все изменилось за две недели, пока меня не было. Трава, даже трава, стала другого цвета. Пока я носилась, с фотоаппаратом, снимая каждую травинку, Он разжигал мангал. Потом, Он отправил меня в дом, порезать салат. Я обиделась, в городе так не хватает этого воздуха, а меня снова отправили в дом.
С салатом я справилась быстро, и вернулась к Нему. Огонь, своими языками, окутывал яблоневые дрова, они просто играли в языках пламени. Он, поймав мой взгляд, обнял меня за плечи и прижал к себе. Я заворожено смотрела на огонь, я даже не заметила, как Он убрал руку с моего плеча и пошел заниматься мясом. Я повернула голову и увидела, как кусочки мяса нанизываются на шампур и отправляются на мангал. Все как в тумане. Я поймала себя на мысли, что не хочу, чтобы этот туман рассеялся.
Он вошел в дом, вернулся с бутылкой коньяка и рюмкой.
- Ты не пьешь коньяк, Я помню, иди ко мне, – я вошла в летнюю кухню. Увиденное удивило меня, на столе стояло мое любимое испанское вино. Он наполнил мой бокал, произнес «с приездом», поцеловал в щеку, мы выпили, и Он пошел заниматься шашлыком. Я наблюдала за Ним через окно, такое впечатление, что Ему был подвластен даже огонь. Как только Он подходил к мангалу, даже дым от костра менял свое направление, а язычки вырывающегося пламени, отклонялись от него в другую сторону.
Отобедав, или отужинав, кому как угодно, мы вернулись в дом.
- По-ванильничаем, - улыбнувшись, сказал Он, шлепком направив меня в комнату. – Разденься.
Я, быстро, разделась, присесть не осмелилась. Как только вошел Он, я выпрямилась и замкнула руки на затылке. Ему, явно нравилось то, что Он видел, Он провел рукой по соскам, откинул одеяло:
- Животом вниз, руки под подушку, легла, быстро! – с улыбкой произнес Он. Я, мгновенно выполнила.
- А что для тебя «ванильные отношения»? – спросил Он
Я хотела что-то ответить, но мысли путались,
- Ваниль… Ваниль… Ваниль…
- Хорошо, я покажу тебе, что это для меня, - Он взял розгу…. и вышел на кухню… вернулся с пакетиком в руках, - Смотри!
Он открыл пакетик и высыпал его содержимое на мои ягодицы. В комнате запахло ванилином.
- Это ваниль, - смеясь, сказал Он, - Напоминаю, стоп-слово – «красный», прикроешься руками – плюс десять, попытаешься отвернуть попку к стене – плюс пятнадцать, а сейчас я выбью из тебя ваниль. – Тридцать, - как приговор, произнес Он.
Первые шесть, я старалась не кричать, на седьмом крик вырвался из меня сам, откуда-то из глубины . Он лишь провел рукой по моим волосам, и продолжил… Двенадцать, я уже обливалась слезами. Пятнадцать…. Я уже не кричала, уткнувшись в подушку, просто плакала… Двадцать три… мое тело обмякло, меня снова не было рядом с ним, я была далеко, и снова травинка с капелькой росы, которая капает с нее и падая на землю, превращается во что-то неземное, то, что теплом разливается по всему моему телу. Двадцать восемь… я застонала, нет, не от боли, от накатывающей волны наслаждения. Тридцать…. это было нечто, ни какой секс не может доставить такое наслаждение … Я отключилась. Я улетела. Я улетела туда, где было то, что, чего без него я не испытывала никогда. Я улетела на облачко, под названием, ЖЕНЩИНА, счастливая женщина.
Он сидел на кровати рядом и гладил мои волосы.
- Какая ты умница, - произнес Он, как только я открыла заплаканные глаза. – Тебе хорошо?
Я смогла лишь кивнуть в ответ.
- Укладывайся спать, - поднялся Он с кровати. Он принес мне чашку чая, поцеловал, поправил одеяло и выключил свет.
Уснуть я не могла долго. Во мне бушевали чувства. Не прошло и года, как я осталась одна, тогда, я и представить себе не могла, что смогу быть с другим мужчиной и мне будет так хорошо. Может я влюбилась? Я гнала от себя эту мысль, как могла, гнала. Но она не уходила, она стучала в висках и не давала заснуть. С трудом я погрузилась в тяжелый сон.
Мне снилась моя семья, некогда полная и счастливая семья. Муж, дети, мы гуляли в парке, смеялись, катались на каруселях, качались на качелях. И вдруг гроза, гром, молния, я осталась одна. Одна, совсем одна. Рядом ни души. Было страшно. И тут, как по взмаху волшебной палочки, тучи рассеялись. По полю, под радугой, ко мне бежали, смеющуюся дети, а позади них, шел мужчина, но это был не мой супруг… Это был Он, мой Хозяин.
Он провел рукой по моему плечу.
- Ты чего? - несколько испугано, спросил Он, - Тебе плохо? - Он заглянул в глаза, - Откуда слезы?
- Сон, просто, глупый сон, - ответила я.
- Не нравишься ты мне. Двигайся, я останусь с тобой. – Он лег рядом, ловко уложив мою голову себе на плечо, - Закрывай глазки, и никаких глупых снов, хорошо? - Он поцеловал мою щеку.
Я боялась пошевелиться в Его объятиях. Он уснул, а я заснуть боялась. Я боялась проснуться и не увидеть Его рядом. Я хотела запомнить каждую секунду этой ночи. Сон овладел мной, когда уже светало. Мне уже ничего не снилось.
День второй. «Березовая каша»
«От чего так, в России, березы шумят,
От чего белоствольные все понимают,
У дорог, прислонившись, по ветру стоят,
И листву, так печально кидают»
Любе «Березы»
- Просыпайся, уже полседьмого, - сквозь сон услышала я, - Мы же в лес собирались. – В его голосе не было командных ноток, я приоткрыла глаза и потянулась, Он перехватил мою руку и потянул к себе. Я присела на кровати и обняла Его.
Я оглядела Его, Он уже был одет, выбрит, причесан.
- Мне нужно пятнадцать минут собраться, - сказала я, и выскочила из комнаты.
Он терпеливо ждал, наливая чай и готовя нехитрый завтрак. Я через зеркало, наблюдала за ним и улыбалась.
- Молодец, - посмотрел Он на часы, - уложилась. Садись, пей чай, и пойдем.
Мы вышли из дома и направились в сторону леса. Необыкновенная красота природы окружала нас. В городе, я уже и забыла, что такое свежий воздух, как поют птицы. В какой-то момент, Он наклонился к земле,
- Посмотри, - позвал Он меня, - лисички, надо же, уже пошли, - достав ножик, сказал Он. Мы шли дальше и наткнулись на полянку с земляникой. Я уже забыла запах лесной земляники, садовая так не пахнет. Мы углубились в ельник, и тут ко мне привязалась оса, какая-то коричневая, как я ее не отгоняла, она кружила около меня, когда она села мне на грудь, я завизжала, и сразу же получила пощечину.
- Прекратить истерику, – спокойно произнес Он, и пошел дальше.
Слезы обиды душили меня, Он обернулся, - Ты еще заплачь, – с иронией, сказал Он, а слезинка, предательски, покатилась из уголка глаза. Он резко сжал мою руку и повел к поляне. Срезал веточку березы, выровнял ножом, - Лицом к дереву! – хныча, я подошла к большой березе, повернулась и закрыла глаза. Пели птицы, от пьянящего запаха леса, кружилась голова, а может и не от него, а от ожидания, но ничего не происходило.
- Мне долго ждать? – я не сразу поняла, о чем Он, - «все-таки, это запах леса»,- пронеслось в голове. Он подошел сам, одним резким движением, опустил брюки, - Истерик я не потерплю, - отмахнув розгу, сказал Он. - Ивовые, кленовые, ты уже пробовала, отведай и березовую.
Взмах. Удар. Казалось, что мой крик разлетелся на весь лес. И руки закрыли ягодицы.
- Вкусно? – поднимая мои руки вверх, спросил Он, - стоя, совсем, по-другому ощущается боль, правда? – я кивнула в ответ, - Потому Я и не накажу тебя за ручки, но только сейчас. Еще четыре. И никаких рук! Иначе добавлю, понятно? – Да, - шепнула я, - Считай!
- Один! - прокричала я
- Два!
-Три!
- Четыре!
Подойдя, Он обнял меня, прижав к плечу. Я плакала.
- Никогда больше не позволяй себе истерить при мне.
Прошло минут десять, пока я успокаивалась, Он терпеливо ждал, прижимая меня к себе и успокаивая, как ребенка.
- Пойдем, сейчас я тебе покажу плотину, смотри, вот тут она начинается, - Он показал мне на ручеек. Я улыбнулась и взялась за фотоаппарат. Чем дальше мы шли, тем ручеек становился все шире и шире. И вот он уже стал похож на речку, я подошла вплотную к воде, и увидела, на середине речки, островок из кувшинок, как давно я их не видела, необыкновенный цветок, стремящийся из глубины водоема к солнцу.