Да что там, их было недостаточно даже для обработки полей.
При виде женщин, неспешно возвращавшихся в Аркант, хотелось застонать в голос. Представил себе шок Амалии и меня накрыло стыдом за подобный прием.
Я повернулся к столу и мрачно посмотрел на безмятежные лица сводных братьев, молчаливого кузена и отца. В неярком свете магических ламп кабинет лэрда казался мрачной комнатой, увешанной гербами и знаками клана МакГиннес. Тут и там гулял сквозняк, распространяя влажный воздух на зачарованные книги, разбросанные в беспорядке, и безжалостно уничтожал последние крупицы истории. Многие старые, ценные фолианты уже начали покрываться плесенью, а хрупкие страницы сильно размякли.
Радовало лишь то, что гроссбухи остались в целости и сохранности. Хотя я был бы не прочь от них ибавиться, поскольку под невзрачными черными обложками прятались цифры, от которых хотелось взвыть и хвататься за голову.
Мы по уши в долгах! Все имущество некогда одного из богатейших кланов легко могло уйти с молотка, если оставить дела как есть. Да, проблемы имелись и раньше, но не в таких масштабах.
— Что ты хочешь услышать, Терлак? — устало вздохнул Вестон. Младший сводный брат оглянулся на остальных и выступил вперед, сжимая кулаки, пока отец продолжал хранить гробовое молчание.
Прямо как у входа. Едва Амалию увели, Руперт МакГиннес больше ничего не сказал, только рукой махнул. И пока я бегал по замку, оценивая масштабы катастрофы, продолжал отсиживаться в своих покоях.
Задохнувшись от боли, я осторожно прислонился к подоконнику и почувствовал, как тот начал крошиться под моим весом. Холодный, ночной воздух обдувал шею, грозя будущим воспалением, однако мне сейчас было совсемне до здоровья.
Я обещал Амалии жениться именно на ней, а по итогу мысленно рассчитывал, куда вложу ее деньги. Выстраивал грамотный ход, дабы убедить будущую супругу остаться здесь и тем самым спасти будущее клана. От собственного цинизма стало тошно, пальцы сжались в кулаки, а ведь все должно быть не так.
Увидев сегодня леди Сент-Клер там, в спальне, я на секунду потерял ориентир. Что-то неуловимо знакомое промелькнуло в чертах Мали, столь же прекрасных, как у леди Розали
— моей матери.
Мне едва исполнилось семь, когда она погибла. Я помнил горечь отца, долгие годы одиночества и тоски по веселому смеху, что наполнял эти стены. Мама могла своей улыбкой зажечь солнце посреди пасмурного дня, а потом ушла и с ней погас свет. Рядом с Мали я вновь почувствовал нечто похожее. И когда подписывал договор с ее отцом, думал о нашем счастливом будущем. Теперь же рассуждал, куда и как потрачу приданое богатой невесты.
Ну и козел ты, Терлак МакГиннес. Любовь, ага. Она ведь поверила в тебя. Поцелуй точно что-то значил.
— Хочу понять, что случилось с замком и почему мы находимся на грани разорения? — холодно спросил я и обвел взглядом присутствующих.
Гордон переглянулся с братом и нахмурил брови, затем прикусил нижнюю губу. Будто жаждал выговориться, но боялся ответной реакции. В свои девятнадцать он лишь немногим уступал в росте Вестону, которому буквально четыре месяца назад исполнилось двадцать один. Следом шли шестнадцатилетний Рэнальф и четырнадцатилетний Томас. Удивительно, как они выросли за минувшие годы. Несколько лет назад по замку под ногами топтались мелкие гномы, теперь же парни почти сравнялись со мной ростом.
Защитники, настоящие шангрийцы.
В груди вновь неприятно сжалось сердце, и в памяти вернулся момент, когда братья требовали взять их с собой на войну. Им оказалось недостаточно защищать границы Шангрии, где значительных сражений, к счастью, не произошло. Вступать же в ряды регулярной армии я им запретил, сославшись на возраст, и, видимо, с тех пор обида на отказ не прошла. Но лучше пусть дуются, чем погибли бы вместе с другими ребятами.
— А тебе не все равно? — хмыкнул Рэнальф. — Ты уехал сражаться за другого короля...
— Нашего короля, — процедил я сквозь зубы. — Абель Трастамара теперь полноправный правитель Шангрии, Зеленых островов и Данмара! Уясните уже, мы подписали союзный договор!
— И что он нам принес, Терлак? — неожиданно подал голос отец, и я вздрогнул от неожиданности.
Я не мог понять, почему ты допустил это, папа. Все не получалось уложить в голове мысль, что великий лэрд МакГ иннес превратил родное гнездо клана в руины.
— Мир, — коротко ответил я.
Усмешка на губах отца ударила наотмашь, словно родитель залепил мне смачную оплеуху. Он по-прежнему оставался сильным, крепким и подтянутым. Резкие морщины сочетались с грубыми чертами, показывая принадлежность Руперта МакГиннеса к представителям клана, некогда занимавших трон Шангрии. Сила бурлила в венах, ноздри раздувались, а вот глаза.