— Марго! — взвизгнула Джини, пытаясь поймать сестру за руки и не дать той повиснуть верх ногами.
Пока одна из близняшек болталась над землей, а вторая цеплялась за ее короткую накидку, дабы освободить, я продолжала гипнотизировать яйцо. В затуманенном разуме забило тревогу шестое чувство, будто желая меня о чем-то предупредить. Пришлось сделать над собой усилие и отступить на два шага, потрясая головой, дабы разогнать магическое воздействие от яйца.
Ох, ну надо же. Вот это мощь.
— Еще не родился, а уже такой сильный, — пробормотала я.
Золотые драконы — удивительные существа. Согласно легендам, они обладали «дыханием жизни» — могли излечить любую хворь и вернуть человека с того света. Невероятная сила, за которой охотились столетиями. В их огне предок короля Данмара закалил волшебный меч Калибурн.
Многие летописцы того времени воспевали в рассказах и эпосах легендарные свойства этих существ. Будто бы золотые драконы усиливали человеческие способности. Попробовав их кровь, любой среднестатистический маг мог стать почти непобедимым [1]. Не зря же о той же Ригнак Хэйс ходили слухи, что ее предки, огненные рыцари, когда-то именно таким способом получили свою силу.
Интересно, мог ли дракончик, будучи в яйце, дестабилизировать мои магические потоки? Тогда это бы объяснило удивительную мощь, которую я ощутила в замке. К тому же, перед нашей схваткой Эйла что-то тащила в плаще. По размеру вполне подходило под яйцо.
— Ладно, — пробормотала я и повернулась к близняшкам. Махнув рукой, позволила дереву отпустить Маргарет, и она с визгом рухнула на прыгающую рядом сестру, повалив ту прямо на траву.
— А теперь говорите, где взяли яйцо? — придала голосу строгости, хотя сама изнывала от любопытства. Сестры поднялись с земли, отряхнулись и хмуро посмотрели на меня, одинаково сдвинув брови и вдруг став похожими на Терлака.
— Не скажем ничего, — заявила Марго, приподнимая подбородок.
— Да, тайна, — вторила ей Джини.
— Именно, секрет.
— Очень важный!
— Секретный секрет, — сестры перебивали друг друга и говорили в один голос. Получалось очень забавно, хоть и немного непонятно.
Я скрестила руки на груди и приподняла бровь, дожидаясь внятного ответа. Естественно, нахальные дочери Терлака не собирались посвящать меня в свои тайны. Более того, они резко бросились вперед и отгородили от яйца, словно пытались защитить. Так забавно, учитывая, что никакого вреда древнему созданию я причинять не собиралась.
— Данмарцам не сдадимся! — хором заявили близняшки и встали в боевую позу: одну ногу выставили вперед, затем сжали кулаки. Они явно собрались со мной драться, поскольку у каждой по пальцам начали пробегать зеленоватые искры.
Нет, нет. Хватит с меня мертвых лягушек.
— А если расскажу вашему отцу или дедушке? — я наклонилась и поддалась вперед, заставляя девочек отступить.
Те, в свою очередь, переглянулись и принялись шушукаться. Из тихого бормотания я поняла только: «Эйла узнает и убьет нас»; «Она все расскажет папе»; «Нам конец». Непроизвольно улыбка коснулась губ, ведь в этот момент девочки мне показались невероятно милыми. Пусть они были настоящими хулиганками, маленькими чудовищами Нижнего мира — но все-таки.
— Ты должна поклясться, что никому не скажешь, — наконец договорились девочки, глядя на меня исподлобья.
— Даже папе, — добавила Маргарет.
— И дедушке! — вновь вступила Джини.
— Томасу тоже, он ужасный болтун.
— Вэстону еще, дурак.
— Гордону, расскажет по синей табуретке.
— Рэнальфу можно, — постучала пальчиком по губам Джини. — Он надежный, я знаю. А вот мисс Гэл никак нельзя, та точно пожалуется папе и дедушке. Ну, может, еще дяде Полу.
— Стоп! — прервалась рассуждения близняшек и обратила их внимание на себя. — Что такое «синяя табуретка»?
На меня посмотрели, как на неразумную дурочку. Право слово, стало дико стыдно за незнание местных выражений и обычаев. Возможно, речь шла о каких важных вещах?
— Это значит «пьяный в дупло», — высокомерно заявила Маргарет и провела ребром ладони по шее. — Надрался гномского виски и улетел с табурета.
— Вы где таких выражений нахватались? — проворчала я, сжимая переносицу и чувствуя пульсацию в висках. На лицах сестричек появилось выражение гордости собой и какой-то радости.
— Нам деда так сказал, когда Гордона последний раз из паба притащили тролли на спине,
— хихикнула Джини. — Ой, как он орал: «Дыркотрубый оплеванный шмыгл, чтоб тебя подрали гремучие очкоглазые шмуги, мерзкий вылупень склизкой гурии. Опять нажрался до синей табуретки, звиздюк!».