Он поцеловал ее в висок, в веки и проговорил куда-то в волосы:
– Я бы сказал что угодно, лишь бы вам не причинили вреда.
Элизабет не выдержала, и слезы ручьями побежали по ее лицу. Господи! Как же ей хотелось ему поверить.
– Я была для вас только обузой, – прошептала она.
– Нет, вы ошибаетесь.
Дуглас отошел, но только для того, чтобы достать что-то из жилетного кармана. Элизабет увидела сквозь пелену слез, что это кольцо. Простой золотой ободок.
– Мне следовало подарить его вам уже давно.
Он взял ее руку и надел кольцо на палец. Оно было немного велико, и Дуглас сжал вокруг него ее пальцы, а потом накрыл ее руку своей.
– Это кольцо принадлежало моей матери, отец подарил ей его, когда они поженились. Оно простое, самое обыкновенное, но дороже этого кольца у нее ничего не было. Я прошу вас носить его… как мою жену. Потому что я люблю вас, дорогая.
Элизабет заморгала, отчаянно надеясь, что расслышала его слова верно.
– А как же условие, которое поставил перед нами мой отец?
– К черту условия! – Он дотронулся до ее губ. – Вы моя жена. Элизабет Маккиннон из Дьюнакена. И так будет до конца моей жизни.
Элизабет почувствовала, как при этих словах горло у нее сжалось.
– Только по имени!
– Это можно исправить.
Дуглас прижался к ней губами и поцеловал ее долгим пылким поцелуем, вложив в него всю свою любовь.
Потом поднял Элизабет на руки и отнес на кровать, осыпая поцелуями ее лицо, шею, губы. Она закрыла глаза, позволяя ласкать себя, отдаваясь этому человеку, своему мужу.
Он наклонился над ней, темноволосый и крепкий горец. В комнате было так тихо, что Элизабет могла бы поклясться: она слышит, как бьется его сердце. Время остановилось. Оба молчали. Они просто смотрели друг на друга, запоминая эти мгновения.
Она ощутила на щеке его жаркое дыхание, и его губы сомкнулись на ее губах. Она запрокинула голову, наслаждаясь его поцелуями. Ей хотелось, чтобы это никогда не кончалось.
– Все время в мире принадлежит нам, дорогая. До конца нашей жизни.
Он протянул руку и освободил Элизабет от всех ее одежд. Теперь она лежала перед ним нагая.
– Ты красивее, чем это возможно, дорогая.
Он шептал ей по-гэльски слова любви, ласкал ее нежную кожу и целовал, целовал…
Откуда он знает, что нужно делать, как прикасаться к ней так, чтобы она чувствовала, что ее тело жаждет большего? Она напряглась, безмолвно умоляя его даровать ей необыкновенное наслаждение.
И когда он сделал это, она громко вскрикнула, а ее тело судорожно изгибалось, стараясь удержать в себе его крепкую, но такую нежную плоть, подарившую ей блаженство.
Он оторвался от губ Элизабет, и она медленно открыла глаза. Он возвышался над ней, опираясь на руки.
– Посмотри на меня, дорогая. Скажи мне, что ты будешь моей женой навсегда.
Элизабет посмотрела ему в глаза и прошептала слова, которые должны были связать их крепко-накрепко:
– Я буду твоей женой, Дуглас. Навсегда!
– Милая, милая моя Элизабет, – прошептал он, снова устремляясь вперед. Она полностью подчинилась ему, и их тела двигались в такт, пока не достигли высшей точки наслаждения. Дуглас застонал. Ему хотелось, чтобы сладостное слияние с Элизабет никогда не кончалось. Когда же Дуглас наконец пришел в себя, привлек к себе Элизабет и нежно поцеловал ее. Теперь она была его женой в самом главном смысле этого слова.
Небо над коттеджем потускнело, а потом потемнело с наступлением ночи, а Элизабет с Дугласом безнадежно запутались в простынях. Она лежала обессиленная, прислушиваясь к ровному, тихому биению его сердца. Внезапно она поняла, что должна что-то ему сказать.
– Дуглас, – прошептала она.
– Да?
– Я люблю тебя.
Он еще крепче сжал ее в объятиях.
– Я знаю, дорогая.
Он прижался губами к ее волосам и нежно поцеловал в лоб. Элизабет погрузилась в сон, ощущая тепло и безопасность в объятиях своего мужа. Больше она не боялась темноты.
Дуглас вернулся в Дьюнакен вместе с Элизабет, чтобы повидаться с Йеном Дабом и сообщить ему новости. Хотя глава клана и был недоволен тем, что Дуглас нарушил свою помолвку с Мойрой Маклин, он не мог отрицать, что его племянник счастлив с этой сакской девушкой.
Однако будет нелегким делом сообщить обо всем Малкольму Маклину.
Дуглас, Йен Даб, Родерик и молодой Йен вместе решили, что лучше подождать с этим до тех пор, пока они благополучно не вывезут принца с острова Скай. Если Маклин потребует возмещения за то, что он, без сомнения, сочтет оскорблением своему клану, это только усложнит их задачу. Что бы Маклин ни предпринял, они будут держаться заодно… и сражаться вместе.
Они подумали, что ни к чему посвящать Элизабет в подробности их плана. Они решили, что она будет только развлекать гостей и занимать их, разыгрывая роль, играть которую ее учили с детства. Роль благородной леди и хозяйки замка. Кроме этого, ей и знать ничего не надо.
Спустя два дня Дуглас и Элизабет стояли рядом на крепостном валу замка Дьюнакена и смотрели, как одномачтовое судно «Горделивый» подходит по тихим водам пролива, разрезая туман, словно огромный призрак, а солнце медленно опускается за горизонт.
Дуглас повернулся к жене:
– Вы уверены, что хотите этого? Вы можете отказаться даже сейчас, если сочтете нужным. Мое мнение о вас не изменится.
Элизабет покачала головой:
– Я делаю это только потому, Дуглас, что считаю это правильным.
Дуглас поцеловал и крепко обнял Элизабет, а потом они пошли во двор замка, чтобы встретить гостей.
Элизабет смотрела на группу мужчин, приближающихся по дороге, идущей от моря. В ярко-красных мундирах, украшенных галунами и пуговицами, в начищенных черных сапогах, они ступали по цветущему вереску. На них были черные треуголки с большой кокардой королевской армии, сверкающие мечи бряцали о шпоры. Их появление в долине ничего хорошего не сулило, так что жители Дьюнакена попрятались по домам, мучимые дурными предчувствиями.
Англичане остановились перед Элизабет и Дугласом, и сердце у девушки быстро забилось. Наверное, волнение отразилось у нее на лице. Она почувствовала, как Дуглас взял ее за руку и успокаивающе ее погладил. С любезной улыбкой она невозмутимо стояла рядом с мужем.
– Маккиннон, – сказал генерал, пожимая протянутую руку Дугласа. – Давненько мы с вами не виделись.
Джон Кэмпбелл из Мэймура был истинным джентльменом, нарядным и элегантным. Его пудреный парик был причесан волосок к волоску, безупречный генеральский мундир сверкал знаками отличия и богатым шитьем.
– Вы правы, сэр, – ответил Дуглас. – Очень давно. Как поживает Джон?
Кэмпбелл усмехнулся:
– У моего сына все прекрасно. Много воды утекло с тех пор, как вы с ним учились в университете, не так ли? Сейчас он в свите герцога Камберлендского и надеется вскоре перебраться в Лондон.
Дуглас кивнул:
– Прошу вас передать ему мои наилучшие пожелания.
Кэмпбелл повернулся к человеку, стоявшему рядом с ним:
– Дуглас, разрешите представить вам капитана Джона Фергюссона с корабля флота Его Величества «Горделивый».
Элизабет смотрела, как Дуглас здоровается с человеком, люди которого подвергли жестокому разрушению западное побережье Шотландии.
Капитан бросил на Дугласа совершенно безразличный взгляд. У него были глаза честолюбца. Капитан Фергюссон публично поклялся, что захватит беглого принца Чарлза, и шел к своей цели, не заботясь о собственной репутации. Рассказывали о непомерной жестокости, проявленной им на островах, его действия потрясали своим вероломством. Под предводительством капитана Фергюссона его подчиненные убивали, грабили и насиловали, оправдывая свои поступки условиями военного времени.
Вежливость требовала, чтобы капитан протянул руку Дугласу, и он сделал это вопреки собственному желанию:
– Маккиннон.
Дуглас едва кивнул капитану, выказав все свое презрение, и тут же отвернулся. Элизабет заметила, что глаза Фергюссона сверкнули яростью.