– Я посмотрю в северной, – сказал Йен и побежал в том направлении.
Дуглас же направился к западной башне.
Спустившись вниз по узкой винтовой лестнице, Дуглас нашел наконец запертую дверь. Он налег на нее плечом, забыв о ране. Дверь разлетелась на куски.
В середине пола зияло отверстие, походившее на вход в преисподнюю.
– Элизабет!
Ответа не было.
– Элизабет! – повторил он, опускаясь на колени у края ямы. Господи, неужели он опоздал?
– Почему вы так кричите, милорд?
Дуглас обернулся и увидел, что освещенная луной Элизабет сидит наверху в развалинах башни. На коленях она держала камень внушительных размеров, а перед ней лежало еще несколько таких же камней.
Она улыбнулась Дугласу.
– Пора бы уж вам было появиться. А то я собралась спасать себя собственноручно. – Она указала на камни. – Это приготовила для Маклина.
Дуглас бросил на пол меч, все еще скользкий от крови Маклина, и обхватил стан Элизабет, когда та скользнула вниз со стены.
Она заметила его раненую руку.
– Вы ранены!
– Пустяки, – хмыкнул Дуглас и зарылся в ее волосы. – Но как вы выбрались оттуда?
Элизабет отошла и стала на колени у края ямы. Потом опустила туда руку и вытащила веревку, свитую из нижних юбок, разорванных на полосы.
– Мне удалось зацепиться за острый выступ камня, и я вылезла.
Дугласу ничего не оставалось, как покачать головой и рассмеяться, а потом еще крепче сжать молодую женщину в объятиях.
Эпилог
1747 год. Начало осени
Они стояли у переправы, когда им навстречу заскользила лодка перевозчика. Дул свежий ветер, трепал бахромчатые концы клетчатого пледа Элизабет и играл ее волосами, выбивающимися из прически. Она ничего не замечала. Она стала на цыпочки, взволнованно ожидая прибытия лодки.
Не успели еще закрепить вересковые канаты, как три фигурки выскочили на пристань и бросились к встречающим.
– Бесс! Это мы!
Элизабет радостно обняла Кэролайн.
– Кэролайн! Не может быть! Как же ты выросла! Ведь прошло чуть больше года с тех пор, как я уехала. Что это с тобой случилось?
Куда подевались пухлые щечки и носик-пуговка! За то время, что Элизабет прожила на острове Скай, Кэролайн подросла. Но вот она улыбнулась – и знакомые ямочки появились у нее на щеках, и она снова стала тем ребенком, которого оставила, уезжая, Элизабет.
Потом на нее с двух сторон набросились Мэтти и Кэтрин. Они целовали и обнимали сестру с взволнованными возгласами.
– Но где же Изабелла? А мама? – Элизабет взглянула на Кэролайн.
– Дело в том, что мама…
– Неужели с ней что-то случилось?
Элизабет обернулась как раз в ту минуту, когда к ним подошел герцог. Обняв старшую дочь, он ласково поцеловал ее в лоб.
– Отец, что с мамочкой? Она нездорова?
– В последнее время она жаловалась на дурноту. – И, заметив обеспокоенный взгляд Элизабет, герцог улыбнулся: – Странное дело, но дурнота почему-то беспокоит ее только по утрам.
Элизабет мгновенно все поняла.
– Неужели… она ждет ребенка? О Господи!
Ее отец расплылся в блаженной улыбке.
– И она уверяет, что на сей раз это будет мальчик. Потому что только моя миниатюрная копия может причинять ей такое беспокойство. К сожалению, она не отважилась на путешествие, а Изабелла осталась с ней.
И герцог направился к стоявшему чуть поодаль Дугласу, а девушки принялись болтать.
– Мы должны были приехать еще вчера, Маккиннон, но по дороге нам пришлось кое-куда заехать. – Он усмехнулся. – Он сказал, что жена снимет с него голову, если он прежде всего не повидается с ней.
Дуглас посмотрел на герцога:
– Йен Даб?
– Да, сынок, ваш дядюшка вернулся домой.
– Ах, Дуглас! – И Элизабет обняла мужа за шею. – Наконец-то все кончилось.
Это был тяжелый год для всех Маккиннонов.
После того, как благополучно доставили на материк принца Чарлза, Йен Даб послал своего племянника обратно на остров, а сам остался с Родериком. Две недели они скрывались в горах. Несколько раз их чуть было не схватили, а однажды это наверняка бы случилось, если бы не героический поступок Родерика Маккензи.
Когда они прятались в пещере неподалеку от Гленмористона, их окружил отряд правительственных войск. Принц не видел способа спастись. Казалось, все было кончено…
Но Родерик, который внешностью и сложением походил на принца, не желал смириться с поражением. Он выбежал из пещеры, отвлекая на себя внимание солдат. Скрыться он никак не мог, и его застрелили. Когда англичане его окружили, он с трудом проговорил:
– Увы, вы убили вашего принца…
Солдаты, которым не хотелось тащить мертвое тело до штаб-квартиры герцога Камберлендского, просто отрезали голову покойнику в качестве доказательства, которое должно было принести им обещанную награду.
Сообразительность Родерика спасла жизнь принца.
Прошло несколько недель, прежде чем английский генерал узнал правду: во-первых, о том, что из него сделали полного дурака, а во-вторых, что он позволил настоящему принцу укрыться во Франции.
Дуглас был сокрушен. Но к нему пришла Эйтни и сказала, взяв его за руку:
– Я знала, что это случится. – И она напомнила ему о видении, которое явилось ей как-то раз у ручья. – Я была к этому готова. Мой сын умер, как человек честный и храбрый. Он пожертвовал собой ради принца, что изменило ход истории, Дуглас. Не забывай об этом. Рассказывай о нем своим детям и детям своих детей и оплакивай его.
А через неделю после гибели Родерика англичане схватили и самого Йена Даба. Его посадили на борт «Горделивого», которым командовал жестокосердный капитан Фергюссон, доставили в Лондон и заключили в Тауэр.
Больше года понадобилось герцогу Сьюдли, чтобы добиться его помилования. Наконец суд его обязал вернуться на родной остров.
– Благодарю вас за хлопоты по освобождению моего дяди, – сказал герцогу Дуглас. – Если бы не вы, его наверняка повесили бы.
Две ночи спустя парадный зал в замке Дьюнакен сиял от множества свечей. Звучали волынки – хозяева замка устроили большое празднество, каких здесь не видывали с прошлого века.
Во главе стола сидели Элизабет, Дуглас и их маленький Родерик, родившийся месяц назад. Здесь же была и Эйтни, которая недавно согласилась поселиться в замке, чтобы нянчить малыша Элизабет. Смеясь и подбадривая танцующих, они смотрели, как Йен Даб с женой отплясывают зажигательную джигу, а Маклеод с Рааси прихлопывают в ладоши в такт музыке. Отец Элизабет и ее сестры пробовали хаггис и виски; малышка Кэролайн скорчила смешную гримаску и заявила, что на вкус это очень противно.
Но среди гостей не хватало одного. Вскоре он появился из полутьмы, ведя за собой еще кого-то.
– Йен! – сказал Дуглас. – А мы удивлялись, куда ты подевался.
– Прошу прощения, что опоздал. Надеюсь, ты не будешь возражать, что я привел еще одного гостя.
Рядом с ним стояла темноволосая девушка, робко поглядывая на Дугласа из-за плеча Йена.
– Мойра?
Тут в разговор вмешалась Элизабет, отвечая на невысказанный вопрос мужа:
– Мы с Йеном предложили Мойре пожить в домике на ферме, Дуглас.
Дуглас смотрел на жену, не веря своим глазам. Его жена и его бывшая невеста стояли рядом.
Йен кивнул.
– Малл так далеко, что трудно к свадьбе приготовиться.
– К свадьбе? – Дуглас перевел взгляд с жены на брата. – Твоей?
Йен ничего не ответил. Он просто с любовью посмотрел на Мойру.
– Я просил, и Мойра согласилась стать моей женой.
Элизабет склонила голову на плечо мужа.
– Йен не был уверен в том, как вы к этому отнесетесь, поэтому сначала пришел ко мне узнать, что я думаю насчет его женитьбы на Мойре. Я сказала, что, по-моему, это просто замечательно.
Дуглас заключил жену в объятия и закружил в воздухе, пока она не начала громко смеяться.
Он был согласен с ней целиком и полностью.