Тут мне на память пришёл рассказ Карамзина «Остров Борнгольм». Помниться, там брат и сестра тоже любили друг друга, но отец разлучил их, и сестру заточил в темницу, которая и находилась на этом острове, а брата оставил на воле, где он пел задушевные песни под гитару, страдая о своей любимой. Да уж. Я закрыла глаза и представила улыбающегося папу. Лучше бы, папочка, ты поступил так же. Но ты словно специально заставил нас жить вместе. А я бы с радостью поменялась местами с героями этого рассказа.
Я ещё раз посмотрела вниз и встретилась взглядом с Кириллом, который стоял возле машины и говорил по мобильному. Он поднял голову и, грустно посмотрев на меня, направился к дому.
Через несколько минут я услышала стук в двери.
-Да, - я повернулась, зная, кого сейчас увижу.
В проёме показалась голова Кирилла:
-Можно? – спросил он.
-Конечно,- кивнула я, - заходи.
Мужчина появился во весь рост. В одной руке он держал тарелку с яблочным пирогом.
-Помнишь? – спросил он и кивнул на пирог.
Я улыбнулась собственным воспоминаниям. Перед глазами возникла картинка: мне шесть лет, Кириллу – девять. Мы играли в папином кабинете, и я случайно задела хрустальную статуэтку, которая тут же с грохотом разбилась. Мы знали, что папа разозлится, потому что статуэтка была дорогим сувениром, и спрятались на кухне у Таши, где втихаря умяли целый яблочный пирог. Папа нас, конечно, нашёл, но пострадал один Кирилл, так как взял всю вину на себя. Хотя, это не единственные воспоминания, связанные с этим лакомством, но наиболее яркие.
Кирилл по моей улыбке понял, что я вспомнила.
-Ты всегда меня спасаешь, - пришла я к заключению и выдала неоспоримую фразу.
Кирилл поставил пирог на стол, отрезал два куска и один вручил мне.
-Я непротив это делать, - пожал он плечами и сел в кресло.
Боже, с какой грацией он опустился в это несчастное кресло! Голова отказывалась думать. Хотелось сидеть и смотреть в эти тёмно-карие глаза, любоваться улыбкой, слушать голос. Усилием воли я постаралась прийти в себя.
-Спасибо, - я сидела на кровати, по-турецки скрестив ноги, - только чем я тебе отплачу?
Красивое лицо нахмурилось, но мне показалось, что не моим словам, а собственным мыслям.
-Просто будь со мной рядом, - серьёзно произнёс Кирилл, а в глазах было столько нежности.
-Теперь так и будет, - подтвердила я.
-Два года. А потом? – спросил он.
-А что потом? – я притворилась дурочкой.
-А потом ты снова исчезнешь. Как исчезла после смерти отца,- в голосе брата просквозила горечь.
Я доела кусок пирога, который стоял мне теперь поперёк горла, и опустила глаза:
-Я же уже объясняла. И я не исчезала.
-Ладно,- вздохнул он и поднялся с кресла, - не хочешь – не говори.
-Что именно ты хочешь услышать? – я подскочила с кровати и подошла к окну. В крови закипала злость. Он как будто хочет вынудить меня признаться!
-Мне кажется, ты от меня что-то скрываешь, - с грацией тигра он в мгновение подскочил ко мне, схватил меня за запястья и притянул к себе. Я испугалась. Наши лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга, и я услышала на своёй щеке его прерывистое дыхание. Он тоже был зол, или напуган?
Я с силой дёрнула руки и вырвалась из его плена.
-Я тебя не понимаю, - покачала я головой.
-Извини, - голос у него стал хриплым, - я сам себя не понимаю. Извини,- ещё раз повторил он.
Я подошла к письменному столу, чтобы быть от него подальше. Это хождение по комнате, напомнило мне игру в шахматы: кто кого?
Тут Кирилл заметил на моей кровати разбросанные листы.
-Что это? – кивнул он на них, видимо, желая разрядить обстановку, хотя это у него не очень получилось. В воздухе всё ещё витали нервные разряды.
-Сценарий. Мы ставим новый спектакль.
Кирилл бросил листы обратно на кровать.
-Ты завтра в театр? – он сделал шаг ко мне.
-Да, конечно, - ответила я и отодвинулась на шаг назад.
Он заметил это и горько усмехнулся.
-Водитель к твоим услугам.
Я быстро покачала головой:
-Не стоит. Я на автобусе.
-Я нанял тебе водителя, - отчеканил он, - а общественный транспорт в наш сектор не заходит.
Я покраснела собственной глупости. Конечно! Кто здесь ездит на автобусе?!
Кирилл улыбнулся и, подойдя, погладил тыльной стороной ладони по моей щеке, отчего я вспыхнула ещё сильней. Он сузил глаза и хотел что-то сказать, но потом, видимо, передумал.
-Спокойной ночи, - пробормотал он и вышел за дверь.
-Спокойной ночи, - прошептала я ему вслед.
6
Понедельник – день тяжёлый. В этом я сегодня убедилась сполна. Кирилл уехал на работу раньше меня, и мне пришлось завтракать в обществе его матери, которая, воспользовавшись отсутствием моей защиты, наговорила мне кучу гадостей. Я решила никак не реагировать, рассчитывая на то, что из-за полного несопротивления ей надоест шипеть. «Гадюка», - припечатала я в мыслях и вышла во двор.
На улице стояла шикарная машина. Я разозлилась на Кирилла. Неужели нельзя было подобрать что-нибудь поскромнее? Что скажут в театре?
Зато водитель мне очень понравился. Это был мужчина средних лет с добрыми глазами и приятной улыбкой. Он не лез ко мне с разговорами, и всю дорогу до работы мы проехали молча. Меня это вполне устраивало, потому что я не очень-то разговорчивый человек. Просто думать мне нравиться больше. К тому же, я отличалась тем свойством, что никогда не могла выразить свои мысли правильно. То, что в сердце, мозг словами выдаёт не совсем так, как нужно. «Как беден наш язык!»,- сказал кто-то из классиков, и я с готовностью подпишусь под этим!
Репетиция в театре прошла удивительно быстро, и после обеда я уже была свободна. Размышляя, чем мне занять время до детского кружка, я сидела в гримёрке и перебирала косметические кисти.
-Санька! – в каморку впорхнула гримёрша, - к тебе там пришли.
-Ко мне? – переспросила я.
-Ну, ты же Волохова Александра?- улыбнулась девушка,- Значит, к тебе. Дядечка какой-то представительный. Он в фойе тебя ждёт.
Я спрыгнула со стола, на котором сидела и выбежала навстречу посетителю. Им оказался наш адвокат и, по совместительству, папин старый друг.
-Дядя Толя? Здравствуйте! – я подошла к нему.
-Здравствуй, Саша! Не ожидала? – улыбнулся он.
Я покачала головой:
-Нет. Тем более, здесь. А почему вы не приехали домой?
-Я выполняю поручение твоего отца.
-Какое поручение? – я ничего не понимала.
Дядя Толя открыл свой кейс и вынул оттуда конверт.
-Вот, - протянул он мне его,- Олег велел передать его тебе, как только ты переедешь жить в его дом.
Я молча взяла конверт в руки и тут же нетерпеливо вскрыла его. Там лежал небольшой лист, на котором аккуратным почерком отца был написан вопрос «Что такое Счастье?». Я повертела лист в руках, убедившись, что больше нигде ничего не написано.
-Что это?- я отдала записку адвокату.
-«Что такое счастье?» – вслух прочитал он и недоумённо пожал плечами, - ничего не понимаю.
-Это всё? – спросила я, - больше отец ничего вам не передавал? Может что-то устно объяснил?
Я была в полной растерянности. Это действительно что-то значит, или сказалась болезнь отца?