Я открыла шкаф и достала своё новоё платье. Висит оно у меня давно, а вот повода надеть его не было. Платье было нежного кремового цвета и выгодно подчёркивало мой светло-каштановый цвет волос. Коричневая шелковая лента, высоко обхватывающая талию, и лёгкая воздушная ткань делали фигуру красивой и изящной. Волосы я стянула в тугой узел, который затем художественно растрепала, а чёлку сложила набок. Последние штрихи: пудра, тени, тушь, помада – и образ загадочной красавицы готов. Я ещё минут пятнадцать покрутилась возле зеркала, тщательно отрепетировав милую улыбку, а затем пошла вниз.
В гостиной меня уже ждали Кирилл и Марина Евгеньевна. Женщина облачилась в чёрное, глухо закрытое до самого горла платье, а волосы цвета «дикого рассвета», как называл их папа, оставила распущенными. При взгляде на меня, в её глазах отразилась зависть и восхищение. Кушайте, дорогая Марина Евгеньевна, - позлорадствовала я в мыслях, - и лучше, держитесь подальше. Вы явно теряетесь на моём фоне.
Медленно спускаясь по лестнице, я бросила взгляд на её сына и судорожно вцепилась в поручень, чтобы ненароком не споткнуться. Он был неотразим. Греческий бог Аппалон и рядом не стоял с таким красавцем. Безупречность – вот его второе имя. Мужчина был одет в чёрный деловой костюм; рубашка и тонкий галстук были такого же цвета. Его тёмные волосы отливали бронзой, а глаза сияли огоньками восхищения. Неужели оно предназначалось мне? Я ему нравлюсь?..
Не как сестра… Я остановилась на предпоследней ступеньке. На лбу моментально выступила испарина, а кровь бешеным хороводом понеслась по жилам. Почему я поняла это сейчас? Сомнений быть не может. Стоило только посмотреть в его глаза и сложить некоторые воспоминания. Братья никогда не смотрят так на сестёр. В его взгляде не было братской любви. Её никогда там не было! В голове как будто что-то взорвалось, и маленькие осколки тонкими иголками впились мне в виски. Конечно! Он никогда не смотрел на меня как на сестру. Что он чувствовал? Возможно, то же, что и я. Почему я этого не замечала? Да потому, что так было легче жить. Гораздо проще страдать одной и знать, что ты какая-то ненормальная. Но когда и он…
-Ты просто прекрасна, - Кирилл подошел ко мне и протянул руку.
Я инстинктивно отшатнулась.
-Что-то случилось? - лицо его выражало тревогу и настороженность, - ты побледнела.
Я попыталась успокоиться. Так, Саша, глубокий вдох. Вот так. Дыши и улыбайся. Быть может, ты не права, - говорило одно моё Я. Ха, конечно, - противоречило другое, - ты что, дурочка? Разве не видишь, что он смотрит на тебя, как древние люди на своего идола? Только прикажи, и он бросится к твоим ногам, отвешивать покорные поклоны.
Я спустилась с лестницы, так и не взяв его за руку. Кирилл недоумённо на меня посмотрел. Да, я бы тоже удивилась, если бы от меня ни с того ни с сего начали шарахаться.
Всю дорогу до нового ресторана мы ехали молча. Кирилл сидел за рулём, его мать – рядом с водительским креслом, я же устроилась сзади. Из головы не выходили мрачные мысли. Нет. Мне совершенно не доставляло радости моё открытие. Да, ещё брат постоянно смотрел на меня в зеркало заднего вида. Вдруг меня обдало холодным потом. А что, если и он догадался? Что ему мешало? Я, конечно, хорошая актриса, не отрицаю, но рядом с ним я полностью теряю самоконтроль. Всё в нём привлекает меня: тело, лицо, улыбка, глаза, голос, волосы, даже запах!
Я прикусила губу и покачала головой, разозлившись собственным мыслям. Зачем мучить себя? Если бы была хоть малейшая надежда! Но её нет! Сердце болезненно сжалось, а к горлу подступил комок. Папа, что же ты наделал? Я бы сейчас была далеко от него. Он бы не смог мучить меня своим присутствием. Не смог бы мучить своим дурацким желанием держать меня поближе к себе. Он что, мазохист? Неужели ему доставляет удовольствие видеть меня каждый день? Видит Бог, я только и мечтаю, чтобы эти два года прошли как можно быстрее. Я уеду, уеду подальше отсюда, подальше от него. Уеду на край света, если, таковой существует. Господи, самый счастливый день в моей жизни настанет, когда я избавлюсь от этой муки! Но когда я избавлюсь от этой муки? За что мне эти страдания? За что эти страдания ему?
Я снова поймала в зеркале его взгляд. Сомнений быть не может. Как же я раньше не замечала? Где были мои глаза? Он любит меня. Но кому от этого легче?
Всё сложно. Всё очень сложно. Непреодолимо сложно.
9
«Мы теперь уходим понемногу
В ту страну, где тишь и благодать.
Может быть, и скоро мне в дорогу
Бренные пожитки собирать».
С. Есенин
Новый ресторан удивил меня своей роскошью. Всё было организованно на высшем уровне. Огромное количество гостей и такое же количество внимания с их стороны отвлекли меня от дурных мыслей. Приходилось всем улыбаться и поддерживать беседу. Мужчины бросали на меня заинтересованные и восхищённые взгляды, женщины – удивлённые и завистливые. Мать Кирилла затерялась где-то среди гостей, чему я, признаться, была очень рада, а Кирилл ни на шаг не отходил от меня, бережно придерживая за талию. Меня это очень бесило, и я даже несколько раз пыталась ускользнуть от него, когда он с кем-нибудь разговаривал и терял бдительность. Но долго одной мне оставаться не удавалось: мужчина, казалось, как привидение вырастал из-под земли, и его рука снова оказывалась на моей талии.
-Ну, Кирилл, ты просто лев-собственник, - улыбнулась приятная женщина, жена какого-то партнёра по бизнесу, - никогда не скажешь, что это милое создание – твоя сестра. Скорее, так обращаются с любимой женщиной.
Кирилл улыбнулся, но улыбка получилась какая-то неестественная:
-С любимой сестрой, - ответил он, а его пальцы ещё крепче впились в мою кожу.
Дело плохо, - подумала я, - раз уже посторонние замечают что-то неладное.
-Извините, - пробормотала я и, вырвавшись из цепких объятий, направилась в сторону дамской комнаты.
Я набрала в лёгкие побольше воздуха и с наслаждением выдохнула. Всё. Я больше не могу находиться с ним на такой близости. Я подошла к раковине и открыла холодную воду. Струя бешено вылетела из крана, разбиваясь мелкими каплями о дно раковины. Я смотрела на фонтан брызг, мечтая забраться под душ и смыть с себя его запах, которым успела пропитаться кожа. Я вспомнила крепкие объятья, в которых только что находилась. В животе образовался тугой узел, и меня затошнило от боли. Я не могу. Не могу терпеть эти муки. Человеку позволяет жить надежда, а если этой надежды нет? Её и не может быть! Из глаз потоком вырвались слёзы. Я быстро закрыла кран и спряталась в кабинку. Вдруг кто зайдёт. Слёзы нестихая текли по щекам, безжалостно смывая макияж. Да, уж! Жалкое, наверное зрелище я представляю. Сижу на унитазе в дорогом ресторане и реву в три ручья! Мне стало смешно. Истерический плач смешался с таким же сумасшедшим хохотом. А я… А я и не сдерживалась.
***
«Минута: минущая: минешь!
Так мимо же, и страсть, и друг!
Да будет выброшено ныне ж –
Что завтра б – вырвано из рук».
М. Цветаева
Успокоилась я где-то через полчаса. Ещё минут пятнадцать понадобилось, чтобы привести себя в порядок, однако красные глаза всё-таки выдавали мой срыв. Надеясь, что никто не будет особо обращать внимание, я, наконец, вышла из уборной. В коридоре, прислонившись к стене, стоял брат. Он явно меня ждал. На мгновение мне захотелось убить его. Он подошёл ко мне и заглянул в глаза: