— Я сегодня уже побывала здесь, шеф, утром, около десяти.
— Ну? И что?
— Для начала оформила вас и себя в забронированный для нас двухместный люкс, — глянувшись в зеркальце, Измайлова достала из сумочки помаду и прошлась ею по губам. — Сказала администрации, что мы вселимся в номер ближе к вечеру. Ну и внесла плату за десять суток пребывания здесь.
— Из средств конторы, надеюсь?
— Да, конечно.
— А почему выбор пал на этот пансионат? У тебя что, здесь есть какой то блат?
— Зачем прибегать к какому то блату, если сейчас все решают деньги? — резонно заметила Измайлова (хотя стажерка была моложе Рейнджа всего на каких то лет пять, она, кажется, уже целиком принадлежит к "новому поколению", которому трудно врубиться, что такое этот самый блат). — Примерно сто у.е. за сутки пребывания, вот и весь блат. Ну так вот: я еще утром хорошенько тут осмотрелась и прикинула, что здесь для нас вполне подходящее место.
— В каком смысле? Для чего "подходящее"?
— Для всего, — уклончиво сказала Измайлова, пряча зеркальце и помаду обратно в косметичку. — Кстати, шеф, я уже забросила в номер кое что из вещей, пришлось побывать и у вас в квартире…
— Терпеть ненавижу, когда кто то посторонний роется в моих вещах, — подал реплику Мокрушин. — Ну да ладно, Измайлова: ты теперь вроде как не чужой мне человек.
Они выбрались наружу из машины. Измайлова открыла багажник, в котором лежала набитая снедью и напитками сумка (другой баул, куда было сложено барахлишко, которое натаскали Рейнджу за время его пребывания в ЦКБ, кассеты, "сидюшки" и с полдюжины подаренных ему коллегами книг забрал подъехавший с Анной в клинику помощник Шувалова, обещавший забросить вещички в квартиру Рейнджа при балашихинском "центре"). Рейндж перебросил в левую руку презентованную ему недавно самим "свояком" трость, довольно увесистую, с резным набалдашником и то ли выгравированным, то ли нарисованным на ней стремительным силуэтом пластающейся в беге пантеры, намереваясь извлечь из багажника сумку и повесить ее себе на плечо, но его спутница, успевшая облачиться в нежно бирюзового цвета дубленку, отрицательно покачала головой:
— Шеф, я сама займусь багажом, — сказала она, без видимых усилий выдернув дорожную сумку из кормового отделения "Опеля". — Вы еще не совсем здоровы, и рядом с вами сейчас есть человек, который способен о вас позаботиться.
Дежурным администратором пансионата оказалась блондинистого окраса молодка лет тридцати с небольшим, обладающая довольно аппетитными — с точки зрения Рейнджа — формами: она была одета в синий брючный костюм и белоснежную блузку.
— Здравствуйте, — поставив сумку возле стойки, сказала стажерка. — Моя фамилия — Измайлова. Мы с вами уже общались сегодня утром, верно? У нас забронирован номер. Ну, вот, мы приехали вселяться…
— Добрый вечер, господа. — Администратор одарила вновь прибывших дежурной улыбкой. — Добро пожаловать в пансионат "Сосны".
Рейндж уловил на себе заинтересованный взгляд расположившейся по другую сторону стойки блондинки. Или, если угодно, оценивающий. А что? Мужик он видный, да вдобавок еще и холостой (женщины как то просекают это дело едва не с первого взгляда). Молодой, статный, гладко выбрит, пахнет от него мужскими духами "Давыдофф". Фингал под левым глазом давно уже прошел, образина мужественная, но не зверская, лицо украшают щегольские темные усы, которые он отрастил уже в ЦКБ, "фейс" даже, кажется, чуток округлился на обильном правительственном спецпайке. Прикинут в длинное черное кашемировое пальто, на голове шляпа, концы кашне выпущены наружу и свободно свисают на грудь. Даже то обстоятельство, что он при ходьбе слегка опирается на трость, придает его облику — так, во всяком случае, предполагал сам Рейндж — некий дополнительный шарм и загадочность в женских глазах. И если не обращать внимание на случающиеся изредка "прострелы" в области крестца — окружающим об этом знать вовсе не обязательно, — то мужчина он, как говорится, еще хоть куда. Особенно на фоне отдыхающих здесь с семьями отставных полковников и генералов и пузатеньких третьестепенных чиновников.
Администраторша, спохватившись, перевела взгляд с Рейнджа на экран компьютера, щелкнула пару раз "мышкой", потом, обернувшись, взглянула на стенд с ключами.
— Ваш номер триста пятый.
— Ключ от номера я взяла еще утром, — сказала Измайлова, хлопнув ладошкой по свисавшей с правого плеча дамской сумочке. — У нас к вам будет одна просьба.
— Да? — вежливо улыбнулась блондинка.
— Нам с мужем сказали, что здесь тихое, покойное место…
Рейндж открыл было рот, чтобы поинтересоваться у стажерки, с каких это пор он числится ее мужем, но в следующую секунду решил все же промолчать.
— Да, конечно, — сказала блондинка. — Мы стараемся создать для наших уважаемых клиентов настоящую семейную атмосферу. У вас есть какие то особые пожелания?
— Вообще то мы привыкли рано ложиться и поздно, иногда даже за полдень, вставать, — многозначительно посмотрев на своего рослого спутника, да она и сама была росточком под сто семьдесят пять, — сказала Измайлова. — Так вот: если мы, к примеру, пропустим время завтрака, то… То вовсе не обязательно тревожить нас стуком в дверь или телефонным звонком по таким вот пустяковым поводам.
— Хорошо, я вас поняла. — В не сходящей с лица миловидной администраторши вежливой улыбке было примерно столько же тепла, сколько в заснеженном подмосковном пейзаже при минус десяти по Цельсию. — Я проинструктирую обслуживающий персонал, чтобы вас не беспокоили "по пустякам.
— Одну минутку! — вдруг сказал Рейндж. — У меня тоже имеется вопросик.
— Да, я вас слушаю. — Когда блондинка посмотрела в его сторону, ледышки в ее синих глазах мгновенно растаяли.
— Хочу вот спросить, а у вас здесь баня, к примеру, имеется в наличии?
— У нас здесь прекрасная финская сауна, — поощрив его взглядом, грудным голосом произнесла администраторша. Даже две — для VIP и для всех остальных. К вашим услугам в любое время дня и ночи — бассейн. Имеются также бильярдная на три стола и бар с напитками.
— Благодарю вас, — сухо сказала Измайлова (при этом как бы случайно попала острым мыском своего полусапожка Рейнджу по правой лодыжке, в аккурат по "косточке". — Но мы сюда не в бильярд приехали играть, не так ли, дорогой?
Сказав это, молодая рыжеволосая женщина — в совсем недавнем прошлом, как помнилось Рейнджу, она была брюнеткой — без особых усилий вскинула на плечо довольно таки тяжелую дорожную сумку, а другой, цепко прихватив "жениха" под локоть, увлекла его за собой в направлении парадной лестницы.
Пока Измайлова раскладывала в их номере вещи, Рейндж, решивший не обременять себя хозяйственными хлопотами, вышел на балкон перекурить.
"Пикантная, однако, ситуация, — подумал про себя Мокрушин, наблюдая сквозь приоткрытую балконную дверь, как его нынешняя спутница с деловым видом снует по номеру, — жужжит, аки пчелка, придавая люксу, в который они только что вселились, вполне обжитой вид. — Вообще то внутренняя служебная инструкция строго настрого запрещает вступать в интимные отношения с курсантами и стажерами противоположного, понятно, пола. Но, с другой стороны, если так вот необычно складываются обстоятельства, то почему бы не приударить за коллегой в юбке?.."
Не то чтобы Рейндж был сексуально озабоченным типом. Но, учитывая то обстоятельство, что обе медички, которых он кадрил в ЦКБ, удержали его натиск буквально на последнем оборонительном рубеже, — задержись он там еще на пару тройку дней, и обе "крепости", поочередно, выбросили бы белые флаги и сдались на милость победителя — присутствие рядом молодой симпатичной особы, пусть даже она является его младшим коллегой, определенно, настраивало его на романтический лад.