— Это ты здорово придумала, Анюта, — сказал Рейндж, плотно закрывая за собой дверь, ведущую на балкон. — Шампанское, фрукты. Но вообще то, чтобы ты знала на будущее, дражайшая моя "невеста", я предпочитаю всем прочим напиткам старый добрый армянский коньяк.
В номере имелись две кровати, разделенные тумбочкой с "ночником". С одной из них Измайлова уже сдернула покрывало, а теперь споро расстилала и другую.
"И то дело, — одобрительно подумал Рейндж, любуясь ее гибким станом и стройными, облитыми колготками ногами настолько, насколько это позволяла чуть вздернувшаяся вверх юбка. — С женщинами так и нужно обращаться: на раз два. Раз — молчать! И два — в койку!"
Он подошел к стажерше со спины и попробовал было обнять ее за плечи, но она сначала гибко уклонилась от его объятий, а затем, сделав шажок в сторону, бросила на него удивленный взгляд.
— Что это вы придумали, шеф?
— Гм… Я это… хотел проверить, где ты держишь при себе оружие, — усмехнувшись, сказал Рейндж, прекрасно понимая, насколько банально звучат эти его слова. — Знаешь, меня еще никогда в жизни женщины не охраняли, вот я и любопытствую.
— Там, где нужно, — уклончиво сказала Измайлова. Она слегка размяла кулачками подушку и определила ее обратно в изголовье кровати. — Какую из этих двух кроватей вы выбираете для себя, шеф?
— Обе, — выдал без долгих раздумий Рейндж. — Надо сделать небольшую перестановку и составить их вместе. Потому что, какие мы на фиг "жених" и "невеста"… а ведь ты, кажется, назвала меня еще и "мужем"? Надо, чтобы все выглядело предельно убедительно!
Не успел он закончить последнюю фразу, как стажерша исчезла за дверью ванной комнаты. Рейндж, одобрительно покивав головой — "молодчина, девочка, соображает, что нечего тут, промеж своих людей, ломаться, изображая из себя недотрогу…" — направился к компактному бару, куда Измайлова определила принесенные ими в номер напитки, включая сюда соки и минералку. Он достал оттуда бутылку коньяку — пока лежал в ЦКБ, ребята натаскали ему, наверное, не менее ящика выпивки, и почти весь этот запас был изъят у него местным медперсоналом, — нашел рюмку, но так и не успел вскрыть емкость, поскольку из ванной, гораздо быстрее, чем он ожидал, к нему вышла стажер Измайлова.
Причем вопреки его ожиданиям девушка была не голенькая или в накрученном вокруг обнаженного тела банном полотенце, но экипированная в черные кожаные брюки и такого же цвета глухой свитер.
Она определила вешалку с костюмчиком в гардеробный шкаф, после чего метнула в сторону Рейнджа несколько удивленный взгляд.
— Что это с вами, шеф? — спросила она. — У вас какой то озадаченный вид.
— Э э э… А я думал… того… что мы собираемся баиньки. Разве нет?
— Всему свое время, — сказала Измайлова, ловко опоясываясь ремнями поверх свитера, призванными поддерживать наплечную кобуру с пистолетом. — Я приглашаю вас на прогулку, шеф, подышать, так сказать, свежим воздухом на сон грядущий.
Рейндж, немного поколебавшись для виду, решил все же подписаться на это ее предложение. В гардеробе, среди прочих вещей, которые привезла сюда стажерша, он обнаружил простеганный свитер а ля "секьюрити" и свой коричневый кожан на утепленной подкладке. Пришлось и ему, вслед за Измайловой, опаясываться амуницией с наплечной кобурой: в Отделе объявлена "оранжевая" тревога, а это означает среди всего прочего, что тем, кого это касается, нужно иметь при себе табельное оружие.
Пока Мокрушин облачался для прогулки на свежем воздухе, Измайлова совершила еще один необычный поступок: сама откупорила бутылку с шампанским, плеснула на донышко в оба фужера, остаток же пенящейся игристой жидкости вылила в унитаз, не забыв спустить воду.
Затем, включив "ночник" на тумбочке, вырубила верхний свет и, предварительно высунув голову в коридор, выдернула из номера Рейнджа (тот едва успел прихватить с собой трость).
Дальше — больше.
Они почему то направились не в сторону парадной лестницы, а повернули — Измайлова молча увлекла своего спутника за собой — на "пожарную", ведущую, по всей видимости, к запасному выходу. По дороге они не встретили ни одной живой души. Но это, в общем то, и неудивительно: судя по запахам и приглушенной разноголосице, доносящейся откуда то снизу, все нормальные люди собрались сейчас в помещении столовой и уминали за столами поданный им официантами ужин.
Измайлова, ковырнув чем то в замке, справилась с ним в две или три секунды; после того как они выбрались наружу, оказавшись с тыльной стороны пансионата, к которому почти вплотную подступал несколько прореженный и цивилизованный усилиями людей сосновый бор, она вновь заперла дверь запасного выхода и, почти по семейному взяв Рейнджа под локоть, повернула с ним на одну из пересекающих территорию пансионата дорожек.
Мокрушин, чуток провентилировав свои вполне теперь уже здоровые легкие морозным, настоянным на запахе хвои воздухом, поинтересовался:
— Ну и что все это должно означать, Анюта Измайлова? Как прикажешь мне ко всему этому относиться?
— Отнеситесь к этому, шеф, как к романтическому приключению, — улыбнувшись в полутьме, сказала стажерша.
Через пару минут — прихваченный морозцем снежок аппетитно поскрипывал у них под ногами — дорожка вывела их к присыпанной снегом живой изгороди, и дальше, через прогал, к асфальтированной дороге, оборудованной с одной стороны то ли тротуаром, то ли велосипедной дорожкой.
"Да, действительно, — подумал про себя Рейндж. — Что это мне в голову вступило? Едва не набросился на девушку, аки голодный зверь. Надо по людски, постепенно. То есть следует действовать, не ущемляя человеческого достоинства. Женщины просто обожают такие вот игры. Надо же, даже шампанское выплеснула в унитаз — типа рассердилась? Через месяц исполнится тридцать три, из них почти два года сам был женат, но так толком в них и не разобрался… Наверное, правильно в поговорке сказано: "Страшнее бабы зверя нет". Но, с другой стороны, как там в популярной песенке поется: "Без женщин жить нельзя на свете, нет!.."
Пока в голове у Рейнджа крутились такие вот мысли, они успели пройти вдоль шоссейки еще примерно с сотню шагов.
Измайлова щелкнула кнопкой брелока, и машина, припаркованная у обочины, тут же ответно поприветствовала их коротким всполохом подфарников.
— Ты вроде бы припарковала тачку возле пансионата? — удивился Мокрушин.
— А это другая машина, — сказала Измайлова, доставая из кармашка куртки еще один брелок с ключами. — Разве вы не видите, шеф, что это — минивэн?
— Вижу, не слепой, — буркнул Рейндж, усаживаясь на переднее сиденье. — А на фига, спрашивается, нам сдалась вторая машина? И как далеко мы собираемся ехать?
— Расслабьтесь, шеф. — Измайлова стала прогревать движок, не забыв врубить печку, чтобы побыстрее нагреть салон. — Существуют кое какие вещи, которыми не очень удобно заниматься в пансионате.
— Ага, кажется, я врубился, — сказал Рейндж, вновь воспряв духом. — Ну тогда да, тогда, конечно, поехали!
Ехать им и вправду пришлось недолго — до ближайшего коттеджного поселка по дороге на Истру. Строительство здесь еще не было завершено, поэтому территория пока не охранялась, а электрические огни светились всего в двух или трех местах.
— Это что, Анюта, твой дом? — спросил Рейндж, когда фары на мгновение осветили двухэтажный кирпичный особняк (он успел заметить спутниковую тарелку, укрепленную на уровне второго этажа). — Кстати, забыл тебя спросить, хотя, наверное, сейчас это лишнее… Ладно, все равно спрошу: ты замужем или нет? То есть в реальной жизни, а не по "легенде"?
— Вы оба раза не угадали, шеф, — сказала Измайлова, в очередной раз уклоняясь от прямого ответа. — Дом этот принадлежит не мне, а родственнику, скажем так. Что касается второго вопроса, то вы, наверное, правы: сейчас это — лишнее.