– Мочи его, Андрюха! – прорычал Игорь, выдергивая ствол из кобуры и – суматошно – взводя его. – Блядь!..
Водитель "Чероки" выхватил из за брючного ремня "бе ретту", с которой он минутами двумя ранее свинтил ставший ненужным, как ему казалось, "глушак".
Синхронно с ними незнакомец сделал странный взмах рукой – показалось даже, что он выронил свою "трость".
Ножны, прятавшие в себе почти метровой длины и двадцатисемимиллиметровой ширины лезвие бритвенной остроты, действительно отлетели в сторону.
Острое лезвие, описав – молниеносно! – невидимое глазу полукружье, взрезало, как опасной бритвой, горло водителю "Чероки", пластанув его почти до шейных позвонков…
Затем, как бы завершая свой смертный ход, с оттяжкой полоснуло Игорю по правой руке, смахнув заодно и пару пальцев на левой – тот, кажется, даже не сразу понял, что вместе с пистолетом он лишился и кисти правой руки…
– Перевяжи этого хмыря, – сказал Рейндж споро подоспевшей на место разборки агентессе. – Перетяни культю потуже, а не то кровью весь на фиг изойдет!.. Да вколи ему дозняк промедола… пусть кайфует, пока "карету" за ними не пришлют!..
Водитель "Чероки" еще какое то довольно короткое время задушенно хрипел, сучил ногами, пятная землю возле джипа кровью. Но потом наконец отошел…
– Есть еще кто в доме? – спросил он у напарницы, которая принялась споро выполнять его поручение. – Пришлось вот шашкой помахать, не хотелось упускать их… И пальбу затевать на всю округу тоже стремно!
– Кажется, никого, кроме собак. Эти двое, когда уходили, вырубили свет…
Неужели эти двое своих мочканули? – промелькнуло в голове у Рейнджа. – Тогда поделом им… Но было бы, конечно, лучше, если бы они сами себе "харакири" сделали. Или, на крайняк, сдались – не пришлось бы тогда их "шкерить"…
Он включил светомаскировочный фонарь и направил подсиненный луч на мужчину, который, – кажется, ему стало дурно – сидел прямо на земле, с чуть свесившейся набок головой, опираясь лопатками о запертую браму.
Измайлова тоже посмотрела на него, потом негромко сказала:
– Даже не ожидала, что нам так повезет.
– Уж так повезло, так повезло, – язвительно сказал Рейндж. – Я весь в кровище… блин!
– Шеф, я так полагаю, что вы уже и сами догадались…
– Конечно, догадался, детка. О чем это ты?
Доставая жгут и шприц ампулу с промедолом из своей сумки, Измайлова в темноте усмехнулась. Она сделала инъекцию "безрукому", сунула ему – на всякий пожарный – в пасть кляп, чтобы не вздумал орать, когда пройдет болевой шок, и лишь после этого спокойным тоном произнесла:
– Человек, которого мы только что отбили, – Серебрянский Аркадий Львович.
Глава 26
Любители экстрима (2)
После оглушительного фиаско в Висбадене, – кстати, второго уже по счету, если считать неудачную попытку забить "стрелку" Борису Липкину, – Захаржевский принял решение провести "уикенд" на знаменитом горнолыжном курорте в Куршевеле.
Бушмин, надо сказать, пытался остановить это форменное безобразие, в которое исподволь превращалась вся их затея с "тайными переговорами". Когда они перелетели из Франкфурта в лионский аэропорт "Лиона Сатола" – ночь перекантовались в одном из лионских отелей, – он позвонил по контактному телефону, которым мог пользоваться лишь в случае крайней необходимости. Линию тут же перекоммутировали – ответил ему один из ближайших помощников Мерлона, который на пару с самим Мануйловым инструктировал Кондора перед спешной отправкой в забугорную командировку.
Не успел Бушмин произнести и трех слов, как его тут же перебили.
– Мы в курсе всех событий, – сказал помощник Мер лона. – Не видим пока оснований вас отзывать. Делайте то, что велит компаньон! Все, желаю вам удачи…
Их сборная компания воссоединилась в Куршевеле в субботу, около одиннадцати утра. Устроились в двух "сьютах" в четырехзвездочном отеле "Белькот". Снаружи гостиница, которая стоит на одноименной трассе – вот уже полтора века стоит, – выглядит как типичное савойское шале. Внутреннее же убранство отличается особым шармом и утонченной, изысканной роскошью. Внутренний интерьер "сьюта", в который вселились Бушмин и обрадовавшаяся их воссоединению очаровашка Федор, был украшен дорогущими гобеленами ручной работы; в апартаментах стояла старинная савойская и афганская мебель опять же ручной работы. Имелось и джакузи… Но кого сейчас этим удивишь?