Мы подходили к универмагу. Я, чтобы не показаться навязчивым, решил не напрашиваться сопровождать её далее и наши пути разошлись. Обойдя несколько секций-магазинов с одеждой и обувью, я не нашёл ничего интересного и собирался уже уходить. Пора возвращаться на работу. Зайду в последний магазинчик.
Она пришла туда раньше и сидела на табурете, примеряя кожаные сапожки на невысоком каблуке. Я заметил её и сразу подошёл поближе:
– Симпатичные.
Она подняла на меня глаза, оторвавшись на секунду от разглядывания своей обутой сапогом ноги. Поставила ногу на каблук и покачала из стороны в сторону.
– Как ботинки? – спросила она, – Нашли что-нибудь подходящее?
– Нет. Зашёл даже в соседний спортивный магазин. Чисто для смеха. Цены у них что-то какие-то заоблачные. За такие деньги можно пять пар обычных ботинок купить и не жалко будет, когда ребёнок порвёт.
– Вроде там у них неплохая обувь.
– Возможно, это мне не везёт. Я один раз взял, а через неделю вся подошва растрескалась.
Молния на сапожке не поддавалась. Спохватившись, я сделал шаг вперёд и опустился на колено у её ног:
– Разрешите я помогу.
– Не надо, я сама, – она попыталась подтянуть ногу под себя, но я уже обхватил пятку.
Продолжая тянуть ногу на себя, она хотела упереться мне в плечи, но отдернула руки и вместо этого вцепилась в край табурета. Получив точку опоры, она лишила меня равновесия и я чуть не ткнулся лбом ей в подбородок.
– Ай!
– Ой! – мы одновременно тихо вскрикнули и, замерев, секунду осознавали всю комичность ситуации прежде чем рассмеяться.
– Спокойно, Лиза. Я – Дубровский! – сказал я, продолжая широко улыбаться.
Обхватив рукой поудобнее пятку сапога, я медленно потянул за язычок молнии и сапог неожиданно легко расстегнулся. Нога выскользнула и я инстинктивно подхватил её ступню. Мне почему-то показалось, что если нога упадёт на пол, то всенепременно больно ударится даже с высоты нескольких сантиметров.
Пятка её ступни лежала ровнёхонько в углублении моей ладони, передавая мне своё тепло сквозь тонкий хлопчатобумажный носок. Я чувствовал напряжение её мышц и натянутое ахиллово сухожилие. Такой неожиданно близкий контакт парализовал нас обоих и мы на мгновенье замерли в замешательстве.
– Щекотно, – наконец тихо произнесла она и расслабила ногу.
– Извини, – только и мог я из себя выдавить, краснея.
Она уже взяла свой красный полуботинок и, отстранив меня свободной рукой, стала надевать его сама. Я встал с колена, с трудом разгибая члены. Мои ладони резко вспотели. Мне показалось она заметила моё возбуждение. Её улыбка немного искривилась и стала строже, но не пропала совсем.
До работы мы шли быстрым шагом и разговор не клеился. Я пытался неудачно шутить, но в голову лезли какие-то глупости. На работе мы занялись каждый своим делом и вечером, уходя домой, мне удалось только попрощаться с Лизой, весьма сдержанно.
Сон Андрея №1
Я летал во сне. Впервые за многие годы мне приснился полёт. Говорят, когда летаешь во сне, то растёшь. Не помню с чего начинался сон и был ли там какой-то сюжет. Помню, что сначала был страх. Смотрю с крыши какой-то высотки вниз. Зрелище завораживает и пугает. Дух захватывает. Какое-то мгновение колебался, но была странная уверенность, что я не упаду, а поток меня обязательно подхватит и я смогу парить. “Отчего люди не летают так, как птицы?”… Шагнул и полетел. В солнечном сплетении сразу появилось ощущение высотного страха. Видимо от этого я вздрогнул и почти проснулся. По крайней мере сразу стало понятно, что это всё происходит во сне.
Солнце из-за неплотно закрытых штор светило через окно прямо в лицо, создавая ощущения приятного тепла. На электронных часах не хватало нескольких минут до времени включения сигнала будильника, но я уже очнулся от сна, лежал и думал о ней. О том, что я сейчас встану и пойду на работу, а там скоро снова увижу её. Счастливое ощущение, что где-то на свете есть женщина, которую хочется видеть, говорить с ней, чувствовать её.
Включился будильник. Я быстро вскочил, застелил кровать и начал разминаться…
Лиза как всегда без опоздания пришла на работу, сразу ослепив меня своей новой белой блузкой. Я пялился на белоснежную ткань повторяющие изгибы её тела и не мог дождаться обеденного перерыва. В этот раз я вышел в обед на улицу только из-за того, что хотел быть рядом с ней.
Утром прошёл небольшой дождь и асфальт был мокрым. Я догнал её на полдороги к метро и, покачав в руке складным зонтом, спросил: