Я прекрасно знал, что находилось в конверте, потому что это была Судьбоносная Среда — религиозный праздник, справляемый раз в две недели, который символизировал мое спасение — извещение о переводе моего пособия. Родители, мягко выражаясь, не были счастливы, когда я, их первенец, вернулся в родовое гнездо, чтобы жить на пособие. За четыре года до этого они отвезли меня — вместе с чемоданом, магнитофоном, коробкой кассет и плакатом с Бетти Блу — в Манчестерский Университет в надежде, что я получу первоклассное высшее образование, каплю-другую здравого смысла и цель в жизни.
— Неважно, чем ты будешь заниматься, сын, главное, делай это на совесть, — сказали они, даже не пытаясь скрыть звучавшего в их голосах глубочайшего разочарования, когда я объявил, что собираюсь изучать английский и кинематографию.
— Зачем тебе это? — спросил коллективный страж моей души, наделенный двумя телами, но единый в своих мыслях.
Мое объяснение их тоже не особенно впечатлило, потому что в целом оно сводилось к тому, что мне нравится читать книги и смотреть фильмы.
Три года спустя я закончил путешествие по конвейеру высшего образования и очень быстро получил точное представление о своем месте в жизни: я был чрезмерно образован в двух областях, которые вне стен университета без дальнейшего, более практического обучения были совершенно бесполезны. За выпускную работу мне еле натянули 2/2, и, поскольку учебный процесс в целом мне чрезвычайно надоел, я засунул «дальнейшее обучение» в коробку с надписью «и речи быть не может». Вместо учебы я занялся тем, что прочитал еще несколько книг, посмотрел чертову уйму фильмов и зарегистрировался на бирже труда. Такого образа жизни я придерживался около года, пока снимал комнату в Хальме, но потом банку это надоело, и он перестал со мной нянчиться. Быстрой и точной атакой, достойной Роммеля[9], управляющий банком взял меня в клещи: отменил возможность превышать кредит и заставил подписать обязательство выплачивать по 20 фунтов в месяц, чтобы, как он выразился, «удержать мой долг в пределах разумного». В результате я, как почтовый голубь, вернулся в отцовский дом в Ноттингеме, забился в свою комнату и принялся обдумывать свое будущее. Чего только не делали мои родители, чтобы подтолкнуть мою забуксовавшую карьеру! Даже бабушка с ужасающей регулярностью рассказывала мне по телефону о вакансиях, сведения о которых черпала в местной газете. Но все впустую — они только зря потратили время. Карьера меня совершенно не интересовала. Я пришел к выводу, что, пока у меня есть крыша над головой и пока меня любит замечательная женщина, бедность мне не особенно страшна.
Я говорю «не особенно», потому что время от времени мое жалкое существование все-таки повергало меня в отчаяние. К счастью, я научился противопоставлять себя обществу и пользовался всяким удобным случаем, чтобы ему насолить, давая таким образом выход своему бессильному гневу. В ходе моей маленькой партизанской войны я совершил следующие подвиги:
• Получил удостоверения Студенческого союза обманным путем.
• Использовал вышеуказанное удостоверение для покупки льготных билетов в кино.
• Подделывал дату на проездных.
• Портил фрукты в универмагах «Теско».
• Водил машину, не заплатив ни дорожной пошлины, ни страховки.
• Не раз выпивал пиво из чужих кружек в ночных клубах, пока хозяин смотрел в другую сторону.
В общем, я делал все, чтобы почувствовать, что все еще существую и продолжаю набирать очки в игре под названием жизнь. Но только благодаря Агги я не сходил с ума. Без нее я бы никогда не удержался на Грани.
Агги была необыкновенная девушка, самая восхитительная из всех, кого мне доводилось встречать в этой жизни. Когда мы только начали встречаться, я провожал ее домой и каждый раз, обнимая и целуя ее на прощанье, пытался сосредоточиться, чтобы зафиксировать этот момент — ее аромат, вкус ее губ, тепло ее тела, — я хотел запечатлеть все это и сохранить навсегда, как фотографию. Но мне это никогда не удавалось. Я брел домой вдоль залитых дождем улиц Западного Бридфорда, поясницу ломило, волосы пропитывала мелкая морось, и уже через несколько минут образ Агги ускользал из моего сознания. Я не мог воссоздать недавнего ощущения во всей его полноте.
9
Эрвин Роммель (1891–1944) — немецкий фельдмаршал, командовавший германскими войсками в Северной Африке во время Второй мировой войны.