Он выглядел измученным, когда вернулся. С мёртвым взглядом, он сел в углу у конца стола. Его рука была обернута в хлопковую марлю, а порезанный палец расцвел красным пятном через хлопок.
Он не сумасшедший. Что было самым главным. Он не выглядел так, словно собирался убить меня. Он выглядел пустым.
Глупо было ему сочувствовать. И я знала это. Гэри сказал, что он планировал меня убить. Он убийца, мучитель. Я знала и это. Знала, но тогда это не имело значение из-за пустоты на его лице. Пустоты, созданной мною.
Я изо всех сил искала хоть что-то, что могла бы ему сказать. «Мне жаль» — не тронуло бы его.
— Это было твоей скульптурой? — наконец, спросила я.
— Была... да. Да, — он выпрямился, сосредоточив взгляд на мне.
— Я не хотела, — сказала я, удерживая слезы в глазах. — Могу я чем-то помочь?
Он медленно покачал головой, взглядом обратившись к книжным полкам. И нахмурился.
— Откуда ты узнала, какая книга открывает потайную дверь? Я никогда не позволял тебе увидеть.
— Я и не видела.
— Ты опробовала все, чтобы понять какая из них это сделает?
— Я всего лишь хотела что-нибудь почитать, — ответила я. Мои руки баюкали книгу.
— Из всех тысяч книг на полках, ты выбрала ту самую, открывающую дверь? — я беспомощно развела руками.
Взрыв его смеха меня напугал. Откинувшись спиной на книжные полки, он рукой потер глаза.
— Она всего лишь хотела что-нибудь почитать. Это... ох,Сара. Я кое-что понял о тебе.
Кое-что обо мне? Не знаю, о чем он, но от его взгляда моя кожа запылала. В его глазах вновь появилось что-то хищное. Взгляд, заставляющий меня думать, будто он имеет на меня какие-то притязания. Я коснулась пальцами открытой страницы.
— Почему ты выбрал именно эту книгу? — поинтересовалась я.
— Просто так.
Я приподняла брови.
— Ты говоришь мне, что выбрал случайную книгу, которая послужила тайным переключателем в твою комнату для убийств?
— Нет. Я... — он остановился на полуслове, с любопытством всматриваясь в меня. — Ты читала ее?
— Давным-давно, — ответила я, думая о своей матери в приюте. Она медленно листала старые страницы. Я же, получив шанс прочитать ее, — летела. Возможно, я и прочла ее слишком быстро. Все же, я была юной и многого не понимала.
Риен глядел перед собой расфокусированным взглядом.
— Должна быть причина, — подтолкнула я. Я хотела вернуть его к себе. Обратно в настоящее.
— Ты права. Конечно. Причина есть. Часть... подожди...
Он медленно поднялся, стараясь не задевать свою уже поврежденную руку. Несколько шагов, разделявших нас, испарились, и его тело утонуло в подушках. Его плечо снова скользнуло по моему.
Я вздрогнула. Как-то он уже был со мной на диване, и теперь мое тело реагировало на него с таким пылом, как если бы он положил руки мне на плечи. Пульс зашкаливал, и я сглотнула внезапную хватку желания, будто он вновь обвил своей рукой мое горло.
Перегнувшись, он принялся листать страницы книги, возлежащей на моих коленях. Его пальцы были длинными, руки сильными. Я подумала о том, как он касался меня, закрывая глаза. Запахи его одеколона и естественного мускуса тела довели меня от желания к отчаянию. Отчаянно, я, должно быть, отчаянно желаю этого мужчину. Желаю того, кто составил заговор, дабы меня убить.
Вот, что сказал Гэри. Сейчас, сидя с Риеном, я не могла поверить, что он говорил правду. Не после того, как я увидела Риена, проливающего слезы из-за произведения искусства, которого я не понимала. Все мое тело изнывало от желания утешить его. Да, его — убийцу. Может, он и убийца, но не бессердечный.
— Вот, — указал Риен, и я вытащила себя из мыслей. Он показывал на строчку в середине страницы. Он начал читать, я же наблюдала за тем, как шевелятся его губы, пока он негромко говорит.
— Если есть смысл жизни вообще, то должен быть смысл жизни и в страдании. Страдание — неотделимая часть жизни, как судьба и смерть. Без страдания и смерти человеческая жизнь не может быть полной.
Я осознала, что затаила дыхание, когда он прекратил говорить. Выпустив его, я попыталась дышать нормально.
— Ты веришь в судьбу? — спросил он. Он смотрел прямо в мои глаза, а его близость кружила голову.
Я подумала о своей матери и сестре, о том, как много раз мы кончали тем, что засыпали в приюте. И я должна была думать, что все это было основой чего-то более серьезного? Я не могла в это поверить.
— Не думаю, — ответила я. — А ты?
— Возможно. Иногда мне кажется, что некоторые вещи происходят не просто так. Даже если и выглядят случайными.
— Типа отчаявшейся актрисы, закончившей в запертой библиотеке серийного убийцы?
— Этому должна быть причина. У судьбы должна быть причина.
— Тогда, судьба — идиотка, — ответила я.
— В любом случае, себя я серийным убийцей не считаю.
— Правда? Ты же убиваешь людей. Это ведь и есть определение серийному убийце, разве нет?
— Я, скорее, наемник.
— Наемник?
— Я работаю на правительство. Я не такой, как некоторые мои друзья. Я не мститель. Их ко мне приводят. И раз они приходят ко мне — я знаю, что они плохие люди.
— Ты собираешься убить меня?
Я пыталась задать ему вопрос легко, но он, взяв руками мои плечи, повернул меня к себе лицом.
— Сара, я очень старался вытащить тебя из этого. И это сложно. Я не уверен в том, что сумею сделать с тобой.
Не похоже, что он лгал. Но опять же, он поступал так ради выживания. Лгал людям, заставляя их чувствовать себя в безопасности, а потом пытал их и убивал. Почувствовав мою неуверенность, он мимоходом задел своей рукой мою щеку. Его ладонь была теплой на моей коже. Я всеми силами старалась держать дистанцию, чтобы не упасть туда, к нему. Я чувствовала себя полной идиоткой, решив довериться ему, но, в то же время, я хотела доверить ему свое сердце.
Я проглотила это чувство. Это притворство. Все — притворство. Но стены между реальностью и притворством стали рушиться, и я влюбилась в него, несмотря на все рациональные чувства, призывающие меня не делать этого. Не в убийцу, а в мужчину. Мужчину, который сидел передо мной, мучаясь от своего решения. Мужчину, не сумевшего меня убить.
— Я сожалею, что мы так встретились. Сожалею. Я бы хотел увидеть тебя настоящую. Не актрису. Настоящую Сару.
Он взял мои руки в свои. Я подалась вперед, чего не понимала, чего не могла принять логической частью своего разума. Пришлось отпрянуть назад. Мне было необходимо от него отстраниться.
Я потянула свои руки обратно от него, закрывая книгу. И посмотрела вниз, на обложку.
— Если есть смысл в страданиях, то в чем смысл твоей жизни? Причинять страдания другим людям?
— Это стабильная работа.
Внезапный гнев ударил по мне. Я этого не хотела. Гладкий разговор циничного Риена. Риена, который убивал и не парился. Я знала, что в нем было больше, чем он показывал, и мне очень не хотелось, чтобы он вновь от меня закрывался.
— Ты просишь меня показать себя настоящую. Тогда вот тебе шутка. Ты, ведь, тоже не настоящий, — ответила я.
— Ты думаешь, что знаешь меня настоящего? — спросил он. Его голос походил на низкое рычание, но я слишком расстроилась, чтобы заботиться об опасности.
— Вот именно, Риен. Я не знаю тебя настоящего. Я ничего о тебе не знаю. Но хочу узнать.
— Ты хочешь этого?
Я кивнула. Я хотела уйти, и если я пойму его, возможно, мне удастся убедить его отпустить меня. Сейчас я не знала, что происходило в его голове. Более того, я чувствовала непреодолимую потребность понять, почему он сделал то, что сделал. Почему он взял меня, коснулся. Почему доставил мне удовольствие, в то время как другим — одну лишь боль. Почему держал меня здесь, вместо того чтобы убить.
«Если бы я поняла его, — подумала я. — У меня бы появилась власть».