Эстель Хант & Лидия Кальвано
«МОЯ»
Серия: Реабилитация - 4
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!
Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.
Спасибо.
Переводчик: https://vk.com/club196340839
Перевод группы: https://vk.com/book_fever
Любое копирование и распространение ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
ПРОЛОГ
Даниэль бросился под каскад тёплого душа, подальше от Лорен, подальше от того, что только что произошло, подальше от грязной волны, которой явно ошеломил её. Вечер принял другой оборот не так, как был запланирован. Даниэль просто собирался показать ей, что секс может быть абстрагирован от любви, и чтобы Лорен поняла — она может найти удовольствие с кем-то ещё, а не только с ним.
Адама Даниэль выбрал за их связь, за чуткость, с которой они превратились в пару совершенных циничных любовников, всегда готовых доставить удовольствие или получить его. Воспоминания об оргиях, в которых оба участвовали, о женщинах, которыми обладали, хлестали Даниэля, обжигая сильнее, чем стекавшая по коже вода.
Возвращение к старым привычкам его не утешало: он пил всё чаще и чаще, тайком от Лорен снова начал принимать кокаин, а что касается секса... Грязная потребность в распущенности, в разных телах, в незнакомых глазах и лицах, в которых можно потерять себя в возвышенный момент наслаждения, возвращалась и липла к нему с настойчивым искушением, которому он рано или поздно поддастся. Капитуляция уже состоялась; этим вечером Даниэль сделал первый шаг к ожидавшему его аду с раскалённой ямой извращений.
Только архаичный, звериный инстинкт обладания, который он питал по отношению к Лорен, убедил мужчину остановить Адама. Кивнув, Даниэль дал понять, что этого может быть достаточно; а вид разочарования на лице друга воспламенил его. Осознание того, что Лорен оказывала такое влияние и на других, вселило в него ревность и возбуждение. Она была только его, это он стал первым, и никто другой не осквернит её тело.
Глава 1
Лучи заката проникали сквозь белоснежные занавески, овеваемые солёным ветром. Крики чаек смешивались с рёвом разбивающихся о берег волн, за которыми сразу же следовал ползущий звук прибоя.
Лорен издала протяжный стон, откинув голову в сторону, когда удары языка Даниэля стали более жёсткими, почти безжалостными. Сильные руки лежали на внутренней поверхности её бёдер и не позволяли двигаться, за исключением плавного покачивания бёдрами от приливающего удовольствия, подчёркнутого вставленной за несколько мгновений до этого пробкой.
— Чёрт, какая ты вкусная, — выдохнул он в её плоть, прежде чем медленно продолжить, доводя Лорен до сокрушительного оргазма.
— Хватит, пожалуйста, остановись! — умоляла она срывающимся голосом, подняв голову, и обессилено глядя на него.
— Я ещё не закончил, милая.
Несмотря на ласковое обращение, эта фраза звучала скорее как угроза, чем как обещание удовольствия.
Даниэль поднялся на колени, а её ноги устроил себе на плечи; он проникал в неё без всякой жалости, входя в тело, как хищник.
Лорен провела ногтями по его спине, бёдрам, впилась в упругие ягодицы, и Даниэль чувствовал, как его побуждают не останавливаться, дать ей всё, заставить потерять рассудок так, как только он был в состоянии сделать.
Позже, их потные тела сплелись в безмятежном объятии. Лорен задремала, пока Даниэль её оберегал. Он едва заметно улыбнулся, тыльной стороной ладони погладил тонкую руку, закинутую ему на живот. Нежно поцеловал висок любимой, вдыхая аромат цветов в её волосах и влажный, мускусный запах кожи. Он прижал Лорен к себе, а потом повернулся набок, чтобы обнять крепче и сам провалился в глубокий сон.
— Пойду позвоню.
Лорен выскользнула из комнаты, завернувшись в халат, но Даниэль оказался быстрее. Он догнал её на лестничной площадке и, подхватив на руки, отнёс в спальню, а затем бросил на королевского размера кровать.
Она посмотрела на него с яростью, хотя Даниэль знал, — эта реакция была напускной.
— Перестань вести себя как наседка. Николас в хороших руках, и в нашем распоряжении вся ночь.
— Я знаю, что ему хорошо с Бетт и Викторией, эти двое без ума от нашего сына.
— Кто бы ни был? — усмехнулся Даниэль с отеческой гордостью.
Лорен легла на бок, подперев голову рукой.
— Я просто хотела узнать, что он делает.
Даниэль сел на кровать и ущипнул её за подбородок.
— Ему шесть месяцев, Лу, что, по-твоему, он может делать? Или ест, или спит, или…
— Окей, окей, я поняла. — Она легла на кровать, халат распахнулся, обнажая набухшую от молока грудь.
— Чёрт... — от этого вида Даниэль провёл языком по зубам. — Я уже говорил тебе, как ты меня возбуждаешь?
Лорен расхохоталась. — Примерно пару часов назад.
Он склонил голову, чтобы куснуть за челюсть и шепнуть на ухо.
— Ты такая мягкая и ароматная.
После этого больше не было слов, а только поцелуи и ласки и вся любовь, которую мужчина и женщина могут выразить неторопливыми древними жестами, ставшими привычными благодаря опыту.
Ночная прохлада высушила пот на коже, небо усеивали звёзды, а большая молочная луна освещала бурное море.
Они сидели на террасе, завернувшись в большое тёплое индийское одеяло, каждый с чашкой чая.
— Ты не против вернуться в Санта-Монику?
Лорен подула на напиток, деформируя завиток пара.
— Нет. — Она поцеловала Даниэля в щёку. — Успокойся, ладно? Лос-Анджелес всегда будет частью нас, это наше прошлое, но мы не только этот город.
Даниэль спрятал лицо в уголке её шеи.
— Знаю, но я всегда боюсь причинить тебе боль, возможно, ненамеренно.
— Ты делаешь меня счастливой. И потом, это только на три месяца.
— Да, но все эти мероприятия меня утомляют. Бля, никогда не думал, что скажу это, но я скучаю по Вайомингу!
— Если дело в этом, то я тоже. Лес, верховая езда, горячий источник…
— Проклятый медведь, не знаю, как он сумел пройти электрическое ограждение!
— Это был медвежонок! И к счастью, он не пострадал! — упрекнула она выпрямляясь.
— Там, где есть медвежонок, есть и мать.
— Правда, мы нашли и её.
— Что ты говорила об источнике?
Лорен снова прижалась к его груди, где он почувствовал, как она улыбается.