— Давай, Лу, пока она не сошла с ума из-за каких-то чёртовых щипцов. Не дай бог ей придётся переворачивать рулеты пальцами.
Они захихикали, прикрывая рты, затем Лорен поспешила на кухню, где нашла Милдред перед стойкой, почёсывающей голову. Несмотря на простое коричневое шерстяное платье, фигура Милдред выглядела стройной и элегантной. Дорогая, милая женщина, которая приняла Лорен в семью, словно потерянную дочь.
— Вот они. Пока нас не было Сэнди, совершила на кухне революцию.
Лорен взяла щипцы и передала их Милдред, которая обратила всё своё внимание на стоящую перед ней кастрюлю с паром.
— Но куда, чёрт возьми, подевались Итан и Даниэль? — спросила Милдред, подхватывая рулеты и переворачивая их быстрым движением запястья.
— Думаю, они меняют подгузник Николасу.
— Итан никогда не заботился о своём сыне. Всегда говорил, — это женские дела, вместо этого с внуком он хуже, чем озабоченная мать.
Лорен хихикнула.
— Оставьте его в покое, он так счастлив, что может наслаждаться Николасом. Он практически его не видит!
Милдред положила щипцы на столешницу и отвернулась, вытирая руки о фартук.
— И ты думаешь, он не знает? — Она улыбнулась Лорен с новой нежностью. — Ещё несколько лет назад мы никогда бы не поверили, что увидим Даниэля женатым и с ребёнком. Честно говоря, мы ждали, что в газетах появится новость о его смерти.
— Милдред…
— Всё так, девочка, и ты знаешь это лучше меня.
Лорен опустила взгляд на свои скрещённые руки.
— Страшно подумать, через что тебе пришлось пройти. Если Николас… нет, я даже думать об этом не хочу.
Милдред тряхнула головой, чтобы развеять ужасные образы в своём сознании.
Свекровь сняла фартук и положила его на стул, задумчиво разглаживая испачканную соусом ткань.
— Возрождением сына мы обязаны только тебе.
Лорен подняла взгляд и одарила её неуверенной улыбкой.
— Это неправда. Без воли к исцелению никто не сможет выбраться из туннеля зависимости.
Милдред взяла её руки в свои.
— Даниэль боролся всеми силами, чтобы спасти себя, но ты была призом, ожидавшим его в конце туннеля, ты была тенью с распростёртыми объятиями, ожидавшей его на свету. — Женщина поджала губы, её глаза, так похожие на глаза сына, наполнились слезами. — Лорен, ты была его рехабом, без тебя он никогда бы не справился. Поэтому каждое утро я благословляю день твоего появления на свет. — Милдред наклонилась вперёд, чтобы поцеловать её в лоб, и охваченная эмоциями Лорен закрыла глаза. — А теперь иди и найди своего мужа, пока мы не убежали плакать, как пара истеричек.
Они рассмеялись, вытирая глаза. Лорен поцеловала Милдред в щёку, а затем выскользнула из кухни в сторону комнаты Николаса, где обнаружила Даниэля и Итана, рассматривающих их сына.
— Дай мне пелёнку, это сделаю я, — приказал баритоном свёкор своему сыну.
Лорен прислонилась к дверному косяку, с удовольствием наблюдая, как эти два гиганта возились вокруг ребёнка. Николас катался по пеленальному столику и разминался, стремясь снова вырваться и исследовать дом. Он стал чемпионом по бегу на четвереньках и скоро обретёт уверенность в себе, чтобы ходить. Тогда им придётся потрудиться.
— Ужин почти готов.
Даниэль оторвался от пеленального столика и подошёл к ней.
— Папа, я могу оставить тебя одного?
Лорен подавила смех, широко раскинув руки, чтобы поприветствовать мужа.
Итан ответил непонятно и ворчливо, и его поддержал Николас с булькающими звуками.
— Пойдём, у нас есть несколько минут, и я хочу вручить тебе подарок, — прошептала Лорен, увлекая его в их комнату наверху.
Даниэль схватил её сзади и укусил за шею.
— Спальня… подарок... быстрый секс?
Не прекращая тянуть, она ущипнула Даниэля за бок, а когда они достигли спальни, закрыла за собой дверь и бросилась ему на шею.
— Я люблю тебя, — выдохнула ему в губы.
— Я тоже люблю тебя, маленькая девственница.
Он снисходительно поцеловал её.
— Это мой подарок? — спросил он, потирая кончиком носа о её нос.
Лорен едва слышно вздохнула. — Нет.
Даниэль нахмурился. — Тебя что-то беспокоит?
— Немного. Твоя реакция.
Лорен бросила на него нерешительный взгляд, затем направилась к комоду, откуда достала небольшую коробку, завёрнутую в элегантную золотую бумагу, на которой выделялся ярко-зелёный бант. По упаковке было понятно, что подарок не из какого-нибудь магазина.
— Счастливого Рождества, — нерешительно пожелала она и вручила подарок.
Даниэль схватил его дрожащей рукой с сияющими глазами: интуитивно он понял.
Он с трудом снял ленту, затем медленно разорвал бумагу. Он сделал длинный вдох через нос и сжал челюсти, не переставая смотреть на две детские пинетки, одну светло-голубую и одну розовую.
— Я знаю, этого не было в программе, ты должен закончить съёмки фильма, и...
Он не дал ей договорить. Крепко обнял жену и приподнял, пока не оторвал от пола.
— О, бля. О, бля, — повторял он, кружа её вокруг себя и крепко прижимая. — Кого волнует фильм, у нас будет ещё один ребёнок! — Даниэль увеличивал скорость, пока Лорен не закричала, чтобы опустил.
— Хватит, меня сейчас вырвет!
Даниэль удовлетворил просьбу, но не переставая обнимал, целовал, говорил, как сильно он её любит.
Наконец, он опустился на колени, его лицо оказалось напротив её живота. Он медленно поднял футболку, обнажив пока ещё плоский живот, к которому нежно прижал сначала ладони, потом щёку. Потом обхватил её торс, и они неподвижно замерли, пока Лорен ласкала его мягкие волосы.
— Ты правда боялась, что я не буду счастлив?
— Ну, мы не планировали этого.
— Но это случилось, и я самый счастливый человек на свете, — вздохнул он растроганно, — Ещё один ребёнок…
Даниэль прильнул губами к мягкой коже чуть ниже её пупка, крепче сжимая ей руки. И в этом жесте он заключил всё: свою любовь к ней и к жизни, прорастающей в этом теле, которому он поклялся в преданности и верности. Лорен подалась вперёд, прижалась к его затылку, а затем последовала за Даниэлем на пол, встав на колени — глаза в глаза, сердце к сердцу.
Вместе они подняли руки и обхватили лица друг друга, в их взглядах читались одинаковые чувства любви и обладания. Мой.
Моя.
Только мы. Навсегда.
Конец