Даниэль поднял лицо и посмотрел на Лорен с облегчением.
— Так, ты знаешь, что я ничего не делал.
— Мне не нужно было слышать, как она это говорит, — солгала Лорен.
— Врунишка.
Разоблачил.
— Скажи правду, Лу. Ты когда-нибудь на самом деле верила в мою верность?
Молчание, предшествовавшее ответу, стало слишком долгим, чтобы не превратиться в красноречивый ответ. Даниэль, казалось, не возражал, просто улыбнулся и погладил её губы большим пальцем.
— Я никогда не был влюблён до тебя, ты знаешь это. И у меня никогда не было настоящих отношений, это ты тоже знаешь. Понятия верности и моногамии были чем-то... инопланетным. По крайней мере, до тебя. — Даниэль вздохнул и заменил большой палец губами в долгом, полном боли поцелуе. — С тех пор как ты появилась в моей жизни, нет..., — поправил он себя, сглотнув. — С тех пор как я впал в кому, у меня не было ни одной женщины и ни одной сомнительной мысли.
Лорен прикусила губу, пока не почувствовала, как опасно пощипывает в глазах.
— Я люблю тебя, Лорен. Люблю тебя так сильно, что ни одна женщина никогда не встанет между нами. Будешь только ты, всегда ты.
Она сдалась и разрыдалась в его оберегающих объятиях, пока слова Даниэля эхом звучали в её голове словно утешительная песня.
«Никакой другой женщины. Только она. Всегда она».
Глава 4
Лорен взяла разноцветную резиновую игрушку и поставила перед широко открытыми глазами Николаса. Мальчик дёрнулся, повинуясь инстинкту схватить, но плохая координация движений пока мешала ему. Тем не менее он не терял улыбки и продолжал с тоской смотреть на игрушку, пока Лорен медленно не подтянула его ближе, а он сумел схватить с визгом удовлетворения.
Лорен улыбнулась и погладила золотой пух на его маленькой головке, думая о том, как дети легко справляются с трудностями, в отличие от взрослых, которые чаще всего замыкаются в упрямом молчании.
Она вздохнула, вспоминая прошедшие дни, характеризующиеся непонятным для неё напряжением. С каждым днём Даниэль менялся: он стал мнительным и отстранённым, а на неоднократные просьбы объясниться — обрывал разговор, говоря, что всё в порядке и он просто нервничает из-за выхода фильма. Даниэль мог продать эту ложь кому угодно, но не ей, не после всего, через что они прошли. В этот момент, словно по волшебству, вошёл Даниэль, и, несмотря на улыбку, которой он одарил её и ребёнка, Лорен заметила опасение в напряжённых чертах его лица, в нервных жестах, в том, как избегал взгляда. Николас, должно быть, тоже что-то почувствовал, потому как проигнорировал игры и начал хныкать.
Лорен взяла малыша на руки и поднесла к рисунку Микки Мауса, который, очевидно, в данный момент был его любимым.
— Через полчаса мы должны выезжать.
Она почувствовала, как Даниэль подошёл и положил руки ей на плечи.
— Хорошо, мне нужна минута на сборы.
Она не обернулась, боясь увидеть на его лице замешательство, от которого уже отвыкла.
— Ты в порядке? — нерешительно спросил он.
— Я да, а ты?
«Что ты от меня скрываешь? Что тебя так беспокоит, чтобы так нервничать?»
Лос-Анджелес был частью прошлого, но правда, о которой Лорен всегда молчала, заключалась в том, что она боялась, что этот город снова станет частью их настоящего. Сегодня Даниэль должен был принять участие в съёмках для Vogue. Виктория заверила, что фотосессия будет стильной, что-то, что соответствует редакционной линии журнала, известного своей утончённостью. Тем не менее Даниэль разделит сцену с Вивьен. В костюме Адама.
Даниэль потребовал дублёра для единственной сексуальной сцены в фильме, но в тот момент производство требовало его лица и тела, а он оставался профессионалом и не мог отступить ради такой глупости, как фотосессия.
Лорен пыталась преуменьшить событие, уверяя Даниэля, что она в курсе, насколько этот контекст — притворство в интересах общественности, и бла-бла-бла.
Фигня, она ревновала как чёрт.
Через двадцать минут Лорен была готова. Она собрала волосы в высокий, искусно растрёпанный пучок, нанесла скудный макияж, похлопав по кораллово-красным губам, и надела платье-футляр от Chanel, подчеркнув образ высоким каблуком туфель от Manolo Blanik. В любом случае ей не достать до плеча Вивьен.
Во время короткой поездки они не разговаривали, но напряжение было ощутимым.
Прежде чем водитель открыл дверь, Даниэль попытался сделать последнюю попытку.
— Лу, если ты хочешь...
— Нет, — она пресекла в зародыше любые слова. — Это твоя работа. Ты отверг её, когда у тебя был шанс. Я верю в тебя.
Повторяя вслух, Лорен чувствовала себя лучше, ей просто нужно самой поверить в это, и тогда всё будет хорошо.
— Это в последний раз, — успокаивал он, обхватив её одной рукой за шею, чтобы притянуть ближе к себе.
— Именно это заставляет меня терпеть ситуацию, — криво усмехнулась Лорен.
К концу съёмок Даниэль решил, что больше не будет играть роли в фильмах, где присутствуют любовные или сексуальные сцены, а будет сниматься только в картинах с политической подоплёкой и социальным обличением. «Немного как Джордж Клуни», — шутливо повторял он, но для неё такой выбор был равносилен долгому вздоху облегчения.
— Я люблю тебя, Лу.
Даниэль всегда знал, как завоевать её, когда хотел; она погладила его свежевыбритое лицо, наклонив голову в сторону.
— Я тоже тебя люблю. Давай, чем быстрее мы закончим, тем быстрее уедем.
Лорен усадили в углу, подальше от декораций, откуда она могла спокойно наблюдать за происходящим. Ассистент спросил её, не хочет ли она чего-нибудь выпить. В тот момент она хотела бутылку вина, или ромашковый чай, или что угодно, что могло бы её вырубить. Вместо этого, Лорен выбрала китайский травяной чай, а затем снова обратила своё внимание на красивую, обнажённую Вивьен. Как той удавалось показываться перед всеми этими людьми, не чувствуя стыда, не испытывая искушения прикрыть грудь или полностью выбритый лобок, Лорен толком не могла понять.
Лорен поднесла руку к своему сжавшемуся животу, во рту было так сухо, что когда глотала, в горле было ощущение наждачной бумаги. Вивьен снова и снова меняла положение, озорно поглядывая на щёлкающую очередями камеру, прижимая к телу чёрную ткань или объёмное ожерелье из многочисленных нитей жемчуга. Затем все остановились, и Лорен беспокойно заёрзала на своём стуле. В этот момент появилась ассистентка, протягивая чашку с паром. Лорен взяла, не отрывая взгляда от съёмочной площадки, где появился Даниэль, обнажённый, если не считать полотенца, обёрнутого вокруг его талии.