— Отойди. Сейчас же.
Голос Даниэля был концентрацией гнева и обещания боли.
Адам улыбнулся и не торопясь отстранился.
Когда он сделал шаг назад, увеличивая между ними расстояние, Лорен посмотрела на Даниэля и почувствовала, как умирает в душе.
Глава 6
Даниэль знал, что это случится, должен был предвидеть.
Джеффри удерживал его достаточно долго, чтобы сообщить без протокола, что ему поручена роль о жизни военного репортёра Филипа Гиббса. Даниэль пожал Джефри руку, обрадованный этой новостью, а затем, как только появилась возможность, вернулся в зал. Он искал Лорен с замиранием сердца, а не увидев — запаниковал.
Несколько дней назад с ним связался Адам. Этот ублюдок нашёл способ отследить номер телефона и немедленно позвонил Даниэлю.
Даниэль не удивился его поступку, в конце концов, он знал, что Адам был сорвиголовой, человеком, который любил опасность. Новая моральная чистота Даниэля, должно быть, показалась ему самым мощным афродизиаком, вот почему он искал его и вот почему, после первых невинных любезностей, прямо предложил закончить то, что они начали много лет назад.
«Я видел Лорен в журнале, она стала красивой женщиной. Не проходит и дня, чтобы я не мечтал трахнуть её с тобой, а потом, чтобы ты проник в меня. Ты помнишь, Даниэль? Помнишь, как мы наслаждались той ночь, когда притворились, что Аида — это Лорен, и делали с ней все те грязные вещи?»
Даниэль сразу же проклял внушительную эрекцию, от которой вздулись его брюки; затем на смену похоти пришло другое чувство — страх. Страх, что Лорен может захотеть получить все те ощущения, в которых отказывала себе во имя моногамии. Страх, что Лорен устанет от него.
Испытывая отвращение к собственной первоначальной реакции и воспоминаниям о том, как он обошёлся с Лорен в тот проклятый случай, Даниэль недвусмысленно отмахнулся от Адама. Однако боязнь потерять её стала такой сильной, что превратилась в навязчивую идею. И вот перед ним предстал величайший кошмар: Адам возвышался над маленькой девственницей, как ястреб, набрасывающийся на беспомощную добычу.
— Уходи. Немедленно.
Ублюдок неспешно отстранился от Лорен, повернувшись и бросая на Даниэля сардонический взгляд.
— Так, так, так. Теперь мы все, как тогда, у тебя дома. Помнишь, Джо?
— Как я могу забыть, когда ты всё время напоминаешь мне об этом?
Лорен бросилась к Даниэлю, но остановилась в нескольких сантиметрах и посмотрела на него с обвинением, которое ранило больше, чем сцена, свидетелем которой он только что стал.
— Вы недавно виделись? — Её голос искажали рыдания и обида, и в вопросе прозвучала инсинуация, болезненная, как соль на ране.
— Ты веришь всему, что он тебе наговорил?
— Не отвечай мне вопросом на вопрос, — прошипела она, сжимая кулаки.
— Какая замечательная семейная картинка. — Адам тихонько хлопнул в ладоши, ухмыляясь.
— Пошёл ты! — прокричали они оба в его адрес.
Адам невозмутимо поднял плечи.
— Вот для чего я здесь.
— Он позвонил мне, окей? Я не сказал тебе, чтобы ты не волновалась.
— Мы обещали рассказывать друг другу всё, — яростно обвинила она его.
— О, малышка. Не волнуйся, мы не валялись на кровати в отеле, если ты боишься этого. На самом деле я хотел поиметь вас обоих вместе. Я ненавижу незавершённые дела, — продолжил Адам сладким голосом.
Ноздри у Даниэля раздулись, а челюсти сжались так сильно, что впалые худые щёки втянулись.
— Я уничтожу тебя, кусок дерьма. Не подходи к ней!
Он сделал шаг вперёд, жажда крови, крови Адама, затуманила его зрение.
Лорен встала между ними, как Давид, пытающийся остановить разъярённого Голиафа.
— Остановись, пожалуйста, Даниэль, остановись! Мы устраиваем шоу!
Он повернулся к французским окнам, где мириады лиц и вспышек мобильных телефонов наблюдали за ними с самодовольством и любопытством. Проклятые вуайеристы, на следующий день газетам будет о чём рассказать.
— Прости меня, Лу, — сказал Даниэль, сделав длинный вдох. Он легонько поцеловал её в лоб, затем повернулся к Адаму. — Тот поезд ушёл, и я больше не тот мужчина. Она моя, моя, понял? Ещё раз приблизишься ко мне, и никакие Лорен и фотографии на мобильном телефоне не смогут меня остановить, уяснил?
Адам мелодраматично вздохнул.
— Очень жаль, очень жаль. Я навсегда останусь с любопытством, на что это было бы похоже…
— Заткнись, — перебил Даниэль с рычанием в голосе и убийственным выражением лица. Затем, изменив взгляд, он повернулся к Лорен. — Пожалуйста, давай уйдём. Оставаться дальше нет смысла.
Она наклонилась в его объятия и покорно последовала за ним. Выделившийся в теле адреналин заставил Лорен дрожать. Её трясло так сильно, что в машине Даниэль, крепко обнимая, прижал жену к себе и устроил подбородок ей на макушку. Это было молчаливое путешествие, вопросы и сомнения смешивались с болью. Слова Адама открыли брешь, которую теперь нужно было залатать без промедления, и этот процесс не пройдёт безболезненно.
Не разговаривая, они вошли в спальню и в молчании разделись.
Обнажённые, они оказались в постели, сев на колени лицом друг к другу, без щита, который мог бы защитить их от того, к чему приведёт это противостояние.
— Поэтому ты вёл себя так странно последние несколько дней?
— Я боялся, — воскликнул Даниэль, глядя на свои руки, лежащие на бёдрах.
— Чего?
— Потерять тебя.
— Почему ты не сказал мне, что встречался с ним?
— Я с ним не встречался. Мы говорили по телефону, всего один раз.
В горле у Лорен дрогнуло, прежде чем она задала следующий вопрос.
— Ты бы... ты бы хотел вернуться к нему? Ты бы хотел... заняться этим втроём?
Сердце Даниэля сильно билось о грудину; он проследил за взглядом Лорен до своих коленей, где его пенис беспомощно лежал у бедра.
— В тот вечер, после того как я тебя оставил, мы встретились с Аидой.
— Я знаю, ты мне говорил. — По тому, как глаза Лорен метались по комнате, он понял, — разговоры об этом всё ещё причиняли ей боль.
— Чего ты не знаешь, так это того, что мы сделали.
— Господи… — Лорен закрыла глаза. — Говори.
Даниэль увлажнил языком свои сухие губы. У него пропала слюна, дыхание перехватывало, но теперь, когда карты раскрылись, страх пропал.