— Мы приказали ей... быть тобой. Ты была нашей фантазией, потому что только так Адам мог получить тебя. Ты была моей даже тогда, хотя я был слишком болен, чтобы осознать это.
Лорен сделала длинный вдох через нос и открыла глаза.
— Я поняла. И теперь я также понимаю, почему она так меня ненавидела.
— Кто?
— Аида. — Лорен задумчиво прикусила губу. — Она пришла ко мне домой и, фактически оскорбила меня в присутствии Кларка.
Даниэль схватил Лорен за руки и набрался смелости.
— У меня была зависимость от секса, а ты, сумасшедшая, согласилась на риск разделить со мной свою жизнь, со всеми возможными последствиями, которые могут проявиться снова.
— Я слишком сильно люблю тебя, чтобы не рисковать.
Её глаза — прекрасные обсидиановые осколки, —наполнились слезами.
— И я буду бороться всеми силами, чтобы заслужить твою любовь. Я хочу сказать, что... когда Адам вспоминал ту ночь, я возбудился. Это длилось недолго, чёртов момент, а затем всё прошло. Мне противен он, я в то время, вся ситуация. И я чертовски боялся потерять тебя.
— Если бы я застала тебя с ним? — Страх заставил её голос дрожать.
— Нет, — Даниэль отчаянно покачал головой. — Я боялся, что ты... что ты хочешь закончить то, что мы начали той ночью.
У Лорен округлились глаза.
— Ты же не думаешь, что я хотела делать те вещи по-настоящему?
Он разочарованно застонал, сжимая её руки.
— Ты знаешь только меня, у тебя не было другого сексуального опыта, кроме той ночи.
— Потому что я довольна тем, что у нас есть, — убеждённо ответила она.
— Но я не могу знать наверняка. Слушай, все те разы, когда ты рассказываешь мне о своих фантазиях, пока мы занимаемся любовью... Я знаю, что это игра, но ты всегда упоминаешь о ménage a trois.
Лорен высвободила руки и в отчаянии закатила глаза.
— Если на то пошло, я также описала пару оргий и однажды даже лесбийские сношения, представляя, как ты смотришь, сидя в кресле, пока она трахает меня страпоном. — Лорен сопроводила это воспоминание неуверенной улыбкой, едва заметно покраснев, и Даниэль почувствовал облегчение от исчезающего напряжения.
— На самом деле у тебя есть будущее в качестве порносценариста.
Она легонько ударила его по бицепсу.
— Идиот.
Лорен придвинулась чуть ближе, их колени соприкоснулись.
— Я хочу сказать, что для меня Адам представляет наш худший момент. В ту ночь я позволила себе забыться и когда вспоминаю, даже не понимаю, как я это сделала.
— Тебя желали двое мужчин, и ты оказалась в ситуации, с которой не могла справиться. Вина была только моя. Я был обязан защитить тебя.
На последнем слове голос Даниэля оборвался, и для Лорен это стало сигналом к тому, что она должна сократить дистанцию. Она оседлала его колени, обхватив руками за шею, и стала раскачивать вперёд-назад, успокаивая шёпотом.
— А кто защитит тебя от себя самого? Давай оставим Адама и ту ночь позади, пожалуйста.
Даниэль отстранился, чтобы посмотреть ей прямо в глаза.
— Лу, ты только моя?
Она ласкала его волосы, нежно целуя веки, лоб, переносицу, шершавые щёки и полуоткрытые губы, ожидающие её рот. Лорен ответила, прежде чем запечатлеть этот момент, прежде чем они потеряли рассудок.
— Я была твоей с того момента, как ты снял с меня повязку, может, даже раньше, когда я увидела тебя одиноким и страдающим на том диване. Только твои и ничьи больше: тело, сердце и душа.
Даниэль издал низкий звук, схватил её за волосы и опрокинул на кровать. Он не был нежным. Он вёл себя как животное, решившее пометить свою территорию, в данном случае тело Лорен. Он сильно укусил за плечо, в том месте, где несколькими часами ранее к ней прикасался Адам. Потом накрутил её длинные волосы вокруг кулака, чтобы обездвижить Лорен и сделать её тем, чего он больше всего желал.
Это был примитивный и жестокий захват, от которого Лорен не уклонялась и не жаловалась. Она позволила Даниэлю взять всё и так, как он хотел. И в конце, когда они лежали на смятых одеялах, со сбившимся дыханием, а кожа была липкой от пота и соков, не было ни одного участка кожи, которого бы не коснулись его руки и рот. Он овладел ею всеми известными мужчинам способами захвата женщины, всхлипы боли и наслаждения эхом отдавались в его ушах, вызывая всё большее желание, пока он не сдался, когда взял всё, что она могла дать, и даже более.
Ты моя, — беспрестанно повторял он ей.
Только мы, всегда мы — таков был её ответ.
ЭПИЛОГ
Лорен смотрела в окно на белоснежный пейзаж, в задумчивости потирая руки, хотя внутри было тепло, и огонь в каменном камине горел с самого рассвета.
Она повернулась, чтобы в очередной раз полюбоваться рождественской ёлкой, верхушка которой касалась потолка, а сверкающие игрушки украшали ветви в буйстве золота, серебра и алого.
Совсем недавно они вернулись из Новой Зеландии, но на следующий год Лорен хотелось самой украсить их дом вместо слуг, хотя она не в состоянии делать долгосрочные прогнозы, учитывая обязательства мужа. Производство приостановило съёмки на неделю, чтобы съёмочная группа и актёры могли отпраздновать Рождество со своими семьями. Даниэль и Лорен прилетели в Вайоминг, где их ждали его родители и Кларк. Брат был неразговорчив, и это было для него несвойственно. Обычно Кларк был раздражителен до невозможности, особенно по отношению к Даниэлю, который не упускал возможности поддразнить парня. Не в этом году. Лорен часто заставала брата с потерянным взглядом и морщинкой беспокойства между глаз, но всякий раз, когда пыталась выяснить, Кларк успокаивал её улыбкой, которая не касалась его глаз.
Лорен медленно подошла к нему, так что Кларк не заметил её присутствия, пока она не взъерошила его пшеничного цвета шевелюру.
— Привет, — слабо поприветствовал он, одарив бледной улыбкой.
Лорен села рядом, взяв его за руку.
— Почему ты не говоришь мне, что не так? Что-то случилось в кампусе? Ты не сдал экзамены? — заботливо поинтересовалась она, хотя знала, что у него отличные оценки и скоро Кларк закончит учёбу.
— Лу, правда, всё в порядке. Перестань беспокоиться.
Он ущипнул сестру за подбородок, стараясь говорить радостным тоном, хотя оба понимали, что ему это не удаётся.
— Лорен, дорогая, что случилось с кухонными щипцами? — через всю гостиную донёсся истеричный голос свекрови, и Лорен обменялась взглядом заговорщика с братом.