— Не его! Оставь его, с ним всё нормально.
— Это же лейтенант!
— Его счастье, что Кунсайт добрался до него первым!
— Ви, если у генерала Кунсайта было достаточно сил так ему врезать, он не может быть на грани… Он улыбается.
— Я же сказала, что это серьезно, Меркури. Помоги ему, пожалуйста.
Меркури извлекла визор и начала процедуру сканирования на предмет ранений.
— Ты видишь сквозь мою одежду, Меркури? Она раздевает меня глазами, Венера. Ты не собираешься защищать мою честь?
Меркури покраснела до кончиков волос от неожиданных слов генерала. Венера же надавила пальцами на его рану, заставляя того скорчиться от боли.
— Венера!
— Он первый начал!
— Успокойся, он же, верно, бредит.
— О, он прекрасно знает, что несёт.
Даже несмотря на боль, Кунсайт не смог не ухмыльнуться.
— А ты думала откуда у придурка Джедайта такие способности доводить сенши до белого каления?
— Ох, замолчи. Генерал Кунсайт — человек чести. Никогда не слышала ничего глупее.
Когда синевласка отвлеклась, сереброволосый пациент поймал взгляд злобной блондинки и подмигнул ей. Зная, что Меркури никогда ей не поверит, она сделала единственное, на что была способна: показала язык. Кунсайт легонько прикусил Венеру, от чего та залилась румянцем от смущения. Кунсайт, не ожидавший столь очаровательной реакции от неё, даже позволил себе отключиться.
— Кунсайт!
— Помоги мне, Ви. Ему требуется переливание.
***
Кунсайт проснулся в темной комнате, которую он идентифицировал как комнату для гостей в Лунном дворце. Он задумался над тем, сколько находился без сознания, уж слишком отдохнувшим он себя чувствовал. Он повернул голову и увидел, как подле него, на самом краю кровати, лежала белокурая голова. Он осторожно провел рукой по светлым локонам, к которым мечтал прикоснуться на протяжении всего последнего года.
Почувствовав его прикосновение, голова Венеры резко взметнулась вверх.
— Ты проснулся!
— Верно.
— Слава Селене.
— Как долго я был в отключке?
— Неделю.
Его глаза широко раскрылись от удивления, но затем его брови нахмурились (явный признак недовольства собственной слабостью).
— У тебя даже щетина появилась. Очень соблазнительно.
— Ты меня не побрила?
— Зачем? Полагаю, только так можно лицезреть тебя в подобном образе.
Он ухмыльнулся.
— Даже когда я был в заключении, я пользовался острыми камнями, чтобы бриться.
— Ты был где?
Он посмотрел на неё с нежностью.
— Почему же, ты думала, я тебе не писал?
Она крепче сжала его ладонь.
— Ты был в плену?
Он утвердительно пожал плечами.
— И это они тебя так…
Он кивнул.
— Почему ты мне не рассказал?
— Ну, после того, как ты засадила мне ту пощёчину, я понял, что тебя больше интересовала словесная перепалка.
Она даже позволила себе немного смутиться.
Он поднес руку к её лицу, осторожно заглядывая ей в глаза.
— Почему ты злилась?
Из голубых глаз полились слезы.
— Твоя записка.
Её слова явно задели его.
— Ты в самом деле скомкала её?
Она подняла свободную руку, в которой оказался смятый клочок бумаги.
Он бережно взял его в руки и развернул.
— Ya amar.
Она ничего не ответила.
— Это было то ещё приключение отправить это послание тебе, знаешь ли.
Венера не выглядела впечатленной.
— Однажды ночью я увидел пачку писем и услышал от одного из моих тюремщиков, что их скоро собираются отправить. Я смекнул, что, если я не пришлю тебе весточку, ты по камешкам разберёшь всё королевство.
Она презрительно фыркнула, хотя они оба знали, что так бы оно и было.
— Мне не на чем было писать, поэтому мне пришлось сбежать из камеры, вступив в схватку с восемью стражниками…
— Сколько вас было в камере?
— Только я.
— К тебе приставили восьмерых?
Его нахальная улыбка как бы говорила «ну, а ты думала».
Её ответная улыбка, наполненная гордостью, согрела его сердце.
— Как бы там ни было, они открыли дверь, завязалась потасовка, во время которой я и стянул клочок бумаги. Я прекратил драку, и, ни о чем не догадывающиеся стражники, заточили меня обратно. Я написал тебе короткое послание кровью, которая шла из открытой раны. В общем, я вновь отвлек стражников…
— Своим лицом?
— И кулаками, да. Снова проиграл в схватке, но сумел вложить письмо в середину стопки. Я полагал, что Меркури сможет определить, чьей кровью оно было написано.
Венера кивнула, подтверждая его слова.
— Кунсайт, почему ты не написал, где находишься?
— Я всё еще был на задании. Оповести я тебя, миссия бы провалилась.
— Хорошо, я поняла. Но почему ты не мог, ну, не знаю, отправить что-то более романтичное, чем мой адрес?
— Ты посетила мою родину, но так и не узнала перевода? — он добродушно улыбнулся ей.
— Я узнавала! Мне ответили, что это значит «мой лун».
Он почти нахмурился, но вовремя остановился, осознавая, какой белибердой показалось ей его послание.
— Это переводится как «моя луна».
— Я так и сказала! Луна.
— Нет, «моя луна».
— Твоя луна?
Он мягко улыбнулся ей.
— «Ya amar» переводится как «моя луна», что значит «моя самая прекрасная». В моих краях эти слова говорят самым дорогим и близким людям. — Он погладил её по щеке. — Я не мог написать больше, любовь моя, но именно эти слова были у меня на сердце.
Венера словно почувствовала всю ту боль, физическую и душевную, что пришлось ему испытать, и слезы устремились по её розовым щекам.
— Мне так жаль.
— Не стоит. Я люблю тебя, а, значит, и твоё безумие. Когда я увидел, как ты отталкиваешь того паренька, я понял, что моя любимая ждала меня.
Она улыбнулась столь нежно, что Кунсайт чуть не позабыл, как дышать.
— И, раз уж речь зашла о нём… Где он сейчас? Полагаю, нам нужно с ним кое-что обсудить.
И Венера и Кунсайт прекрасно знали, что слов, кроме, разве что, отборных ругательств, ждать в этом обсуждении не придётся.
— Нет! Кунсайт, тебе нельзя вставать, ты ещё восстанавливаешься!
— Я уже достаточно восстановился, благодарю, и чувствую себя весьма отдохнувшим.
Он уже почти встал с кровати, когда Венера предприняла самую отчаянную попытку остановить его: с помощью поцелуя. Все мысли о насилии моментально улетучились из его головы. Даже женщина, чьей инициативой и был тот самый поцелуй, уже не могла вспомнить, зачем она это затеяла. Он обнял ее за талию и притянул к себе на постель. Только на следующий день они покинули её пределы: Кунсайту было необходимо отправить послание Принцу об успешности миссии. По дороге к богине, ожидавшей в его покоях, генерал всё же сделал небольшой крюк, чтобы выбить лейтенанту Адонису что-то, на поверку оказавшееся передним зубом.