- Ты ведь Инга, так?
Клофелинщица обернулась и увидела невысокую девочку. На вид ей было лет пятнадцать. Распущенные тёмно-русые волосы, большие зелёные глаза, прямой нос и румяные розовые щёки - все это превращало её в миловидную принцессу. Одета она была в длинную белую мантию с вышитыми на ней чёрными мотыльками. Шею девочки скрывало длинное бархатистое жабо с белой бабочкой.
- Кто ты?
- Ванесса. А вот ты точно не Ева.
- Какая ещё Ванесса? Как ты тут оказалась? - проигнорировала слова девочки недовольная воровка.
- Она моя младшая сестра. Не пытайся её обмануть, - предупредил Ингу танцор.
- Обмануть в чём?
- В том, что ты подсыпала клофелин моему брату в шот с текилой, а потом хотела его ограбить! - с металлической ноткой в голосе ответила Ванесса.
- Я ничего не подсыпала! - вспыхнула девушка.
- А почему тогда Евой представилась?
- Это моё имя.
- Неужели? Я ведь сказала тебе твоё настоящее имя, и ты отозвалась на него, повернувшись ко мне лицом.
Инга тяжело вздохнула, выдержала небольшую паузу и, успокоившись, вновь попыталась солгать:
- Это ничего не значит. Я просто услышала голос позади себя и повернулась. На моём месте любой бы человек так сделал.
- Даю последний шанс. Как тебя зовут?
- Ева! - твёрдо заявила клофелинщица.
- Зря... - вставил безмятежный Антон, развалившийся на диване. - Зря ты её пытаешься обмануть.
И тут Инга, наконец, осознала, что танцор оказался прав. Ванесса щёлкнула пальцами, и дюжина чёрных мотыльков неожиданно ожила прямо на глазах воровки. Они отделились от мантии девочки и закружились в хороводе над её головой.
- Как ты это сделала? - дрожащим голосом полюбопытствовала клофелинщица.
- Тебе всё равно не понять этого. Ты всего лишь меркантильная кукла, которая ни за что не полюбила бы моего брата. На всей этой планете, за исключением меня, нет ни одной девушки, способной по-настоящему сделать его счастливым. А знаешь, что самое интересное? - девочка не спеша прошла мимо Инги к круглому стеклянному столику, чтобы взять из коробки шоколадную конфету. - Я доказываю ему это почти каждый божий день.
Девушка мельком взглянула на Антона, который внимательно слушал их беседу. Затем она снова посмотрела на Ванессу и, истерически рассмеявшись, самодовольно заявила:
- Ты реально думаешь, что сможешь меня убить?! Я сейчас беспрепятственно выйду из комнаты, и ты мне никак не помешаешь!
Девочка, пожав худенькими плечами, безразлично бросила:
- Попробуй, Инга.
- Я Ева! - взорвалась клофелинщица, и бросилась к выходу, но путь ей преградили чёрные мотыльки. Они образовали заслон в форме большого креста. Девушка попыталась проскочить мимо насекомых, но ничего не вышло. Как только она подобралась к ним, взмах крыльев мотыльков ускорился, резко образовав поток сильнейшего ветра. Воровка сразу же отлетела назад, случайно опрокинув на себя графин с белыми декоративными розами, который чудом не разбился. Насекомые закружились в своём танце, постепенно подлетая к своей жертве.
В это время счастливая Ванесса устроилась у Антона на коленях. Она одной рукой расстегнула ширинку светлых джинсов, положила юноше в рот сладкую конфету, с нежностью на него посмотрела и страстно поцеловала в губы. Танцор легко поддался на соблазн и, полностью освободив тело сестры от одежды, мягко вошёл в неё. С уст девочки сорвался тихий протяжный стон полного удовольствия и блаженства.
Инга посмотрела на приближающихся мотыльков и не поверила собственным глазам. Они все до единого вдруг превратились в складные ножи-бабочки с чёрными рукоятками. Девушка смогла подняться, но тут один из летающих ножей пронзил ей вену. Бордовая кровь ручьём начала стекать с руки на пол. Не успела воровка опомниться, как следующие четыре ножа моментально вспороли ей живот, обнажив на свет часть вывалившегося кишечника. Она упала и завизжала от страшной боли, но никто, кроме Антона и Ванессы, не мог услышать её криков.
Капли крови с живота Инги попали на правую часть лица девочки и частично запачкали рубашку парня. Ванесса закрыла глаза и улыбнулась, почувствовав, как Антон начал осыпать её шею долгими чувственными поцелуями, опускаясь всё ниже. Она погладила его по голове и засмеялась, когда старший брат начал ласкать её маленькую молодую грудь. Бережные касания рук Антона приятной вибрацией раздавались в каждой клеточке её гладкого тела. Райская эйфория с головой окунула их двоих в свои объятия.