— Послушай, — сказала она, — если ты действительно решил измениться, то что же мне остаётся делать?
— Ты не понимаешь, что говоришь.
— Артур, и как только такой хороший человек, как ты, может иметь дело с гадюкой?
Я медленно опустился в кресло, стоявшее против дивана; она так и не спускала, с меня глаз. Понимаете, женщина она большая, с крупным белым лицом, и, когда она глядела на меня сурово — вот прямо как сейчас, — я — как бы это сказать? — погружался в неё, точно утопал в ней, будто она была целым ушатом со сливками.
— Ты что, всерьёз говоришь обо всей этой затее с микрофоном?
— Ну конечно. Самое время немного посмеяться. Ну же, Артур. Не будь таким щепетильным.
— Это нечестно, Памела.
— Это так же честно, — она снова выставила палец, — так же честно, как и в том случае, когда ты вынул из сумочки Мэри Проберёт её письма и прочитал их от начала до конца.
— Этого нам не нужно было делать.
— Нам?
— Не ведь ты их потом тоже читала, Памела?
— Это никому нисколько не повредило. Ты тогда сам так сказал. А эта затея ничем не хуже.
— А как бы тебе понравилось, если бы кто-то с тобой такое проделал?
— Разве я могла бы возмущаться, если бы не знала, что за моей спиной что-то происходит? Ну же, Артур. Не будь таким застенчивым.
— Мне нужно подумать.
— Может, великий радиоинженер не знает, как соединить микрофон с динамиком?
— Это проще простого.
— Ну так действуй. Действуй же.
— Я подумаю и потом дам тебе ответ.
— На это у нас нет времени. Они могут явиться в любую минуту.
— Тогда я не буду этого делать. Я не хочу, чтобы меня застукали за этим занятием.
— Если они явятся, прежде чем ты закончишь, я просто попридержу их здесь. Ничего страшного. А сколько, кстати, времени?
Было почти три часа.
— Они едут из Лондона, — сказала она, — а уж отбудут никак не раньше чем после ленча. У тебя много времени.
— Куда ты намерена их поселить?
— В большую жёлтую комнату в конце коридора. Это ведь не слишком далеко?
— Думаю, что-то можно сделать.
— Да, и вот ещё что, — сказала она, — а куда ты поставишь динамик?
— Я не говорил, что' собираюсь это сделать.
— Бог ты мой! — вскричала она. — Посмотрел бы кто-нибудь на тебя. Видел бы ты сам своё лицо. Ты даже порозовел и весь горишь, так тебе не терпится приступить к делу. Поставь динамик к нам в спальню — почему бы и нет? Однако начинай, да поживее.
Я заколебался. Я всегда проявлял нерешительность, когда она приказывала мне что-то сделать, вместо того чтобы вежливо попросить.
— Не нравится мне всё это, Памела.
После этого она уже ничего не говорила, она просто сидела и совершенно не двигалась, и притом глядела па меня, а на лице её застыло обречённое выражение, будто она стояла в длинной очереди. По опыту я знал, что это дурной знак. Она была точно граната, из которой выдернули чеку, и должно лишь пройти какое-то время, прежде, чем — бах! — она взорвётся. Мне показалось, что в наступившей тишине я слышу, как тикает механизм.
Потому я тихо поднялся, пошёл в мастерскую и взял микрофон и полторы сотни футов провода. Теперь, когда её не было рядом, я вынужден был признаться, что и сам начал испытывать какое-то волнение, а в копчиках пальцев ощутил приятное покалывание. Ничего особенного, поверьте, со мной не происходило — правда, ничего особенного. Чёрт побери, да я такое каждый день испытываю, когда по утрам раскрываю газету, чтобы убедиться, как падают в цене кое-какие из многочисленных акций моей жены. Меня не так-то просто впутать в подобную глупую затею. И в то же время я не мог упустить возможности поразвлечься.
Перепрыгивая через две ступеньки, я вбежал в жёлтую комнату в конце коридора. Как и во всякой другой комнате для гостей, в ней было чисто прибрано, и она имела нежилой вид; двуспальная кровать была покрыта жёлтым шёлковым покрывалом, стены выкрашены в бледно-жёлтый цвет, а на окнах висели золотистые занавески. Я огляделся в поисках места, куда бы можно было спрятать микрофон. Это была самая главная задача, ибо, что бы ни случилось, он не должен быть обнаружен. Сначала я подумал о ведёрке с поленьями, стоявшем возле камина. Почему бы не спрятать его под поленьями? Нет, пожалуй, это не совсем безопасно. За радиатором? На шкафу? Под письменным столом? Все эти варианты казались мне не лучшими с профессиональной точки зрения. Во всех случаях на него можно случайно наткнуться, нагнувшись за упавшей запонкой или ещё за чем-нибудь в этом роде. В конце концов, обнаружив незаурядную сообразительность, я решил спрятать его в пружинах дивана. Диван стоял возле стены, близ края ковра, и провод можно было пропустить прямо под ковром к двери. Я приподнял диван и просунул под него прибор. Затем я надёжно привязал микрофон к пружине, развернув его к середине комнаты. После этого я протянул провод под ковром к двери. Во всех своих действиях я проявлял спокойствие и осторожность. Там, где провод шёл под ковром к двери, я уложил его между досок в полу, так что его почти не было видно.