Жар прилил к моему лицу, и я так быстро встала, что мой стул покачнулся. Четыре пары глаз с любопытством посмотрели на меня, а я повернулась и устремилась в туалет.
— Милли? — окликнул меня Рейд. — Ты в порядке?
— Мне нужно в туалет! — крикнула я через плечо, не останавливаясь, пока не скрылась за дверью.
Раньше я смеялась, когда сталкивалась с одним из множества петухов, что мы дарили Крису за последние два года. Но теперь? Всё по-другому. Тема петухов началась как шутка: Крис похвалил картину с огромным петухом в доме мамы Эда, и она тут же подарила её. Поэтому на каждый день рождения, день святого Валентина и Рождество подарком было что-то, связанное с петухами. Даже при виде одного из любимых подарков — таблички «ВСТАВАЙ И ПОЙ, КУКАРЕКУ», которую я подарила Эду на прошлый день рождения — я сначала вспомнила о шутке про петухов, откуда и появились мысли о членах, что напомнило мне образ голого Рейда, надо мной, в моей постели [такая занятная ассоциация у ГГ возникла из-за слова «cock», которое переводится и как «петух, и как «член» — прим. ред.].
Я упёрлась руками о стойку и, наклонившись к зеркалу, рассмотрела своё отражение… Что ж, могло быть лучше. Мои щёки пылали, глаза казались стеклянными. Тушь и подводка смешались в одно тёмное пятно.
Склонившись надо мной, вытянув руки, сжимая пальцами изголовье кровати, пока он…
Я открыла кран на полную мощность, умылась и плеснула холодной водой в лицо. Это немного остудило мою кожу и смыло дурман, чтобы я могла думать.
Я не считала Рейда непривлекательным в сексуальном плане — он шикарен, гениален и остроумен — но он был и моим лучшим другом. Моим Рейдом. Он держал меня за руку во время срочного удаления зубного нерва и нарядился как Кайло Рен, когда мы пошли смотреть «Последних джедаев» на мой двадцать девятый день рождения. Конечно, я близко общалась и с другими парнями, но с Рейдом почему-то всё было иначе. Не настолько иначе, но… близко. Может, потому что он всегда знал, что меня можно найти в детективном отделе книжного магазина. Может, потому что у него было своё мировоззрение, какое я ещё не встречала у друзей. Может, потому что мы могли молчать вместе, и это не было чем-то неловким.
Я зажмурилась. Трудно переживать экзистенциальный кризис в пьяном состоянии. Часть меня думала, что мне нужно бежать к ближайшему выходу, но другая часть считала, что… стоило поддаться своим желаниям.
В дверь постучали, и я отошла, чтобы приоткрыть её. Это был Рейд, мило растрёпанный и с полотенцем для посуды на плече.
Чёрт.
Я выпрямилась, надеясь, что выглядела трезвее, чем ощущала себя.
— Привет.
— Ты в порядке? — спросил он.
— В полном, — я прислонилась к дверной раме, пытаясь выглядеть непринуждённо. Моё лицо оказалось в нескольких дюймах от его, и я ощущала себя пьянее. — Ты знаешь мои отношения с вином. Оно во мне не задерживается.
Я идиотка, даже не успела пожалеть о своих словах, как Рейд рассмеялся. Почему он всегда смеялся над моими дурацкими шутками?
— Эд и Алекс ушли, — тихо сказал он. — Ты ехать сама не сможешь. Могу я отвезти тебя домой?
— Я не пьяна, — эти слова звучали бы правдоподобно, если бы я не икнула сразу после них. — И я не хотела садиться за руль.
Он склонил голову, и прядь мягких каштановых волос завитком легла ему на лоб. Мой разум мгновенно переключился на «поддаться своим желаниям».
— Идём, — сказал он. — Оставляю за тобой право выбрать музыку.
* * *
В Санта-Барбаре солнечно и идеально не меньше трёх сотен дней в году. Ранней весной было немного дождей, и, пока мы ехали по шоссе в полночь с открытыми окнами и «Arcade Fire» по радио, вдалеке пахло грозой.
— Хорошая была ночь? — спросила я, повернув голову к нему. Я не сразу смогла сосредоточить взгляд. В машине было темно, и его профиль скрылся в тени.
— Да.
— Ощущается иначе?
Он повернул голову и улыбнулся, его ресницы сияли золотом в свете приборной панели.
— Что? Постоянная работа?
— Да. Осознание, что тебя могут уволить только за некомпетентность и грубые проступки.
Он рассмеялся.
— Можешь ещё раз объяснить, что входит в «грубые проступки»?
— Сексуальное домогательство, убийство, растрата…
— С твоих слов звучит как вызов, — он сжал мои пальцы, лежащие на консоли между нами. — Ты замёрзла? Я могу включить обогрев сидения, если не хочешь закрывать окно.
— Я в порядке, — ответила я, но он не отпустил мои пальцы. — Может, проводя больше времени в аудитории, а не лаборатории, ты сможешь взбодриться. Больше времени уделять себе.
— И что делать? Играть в пинбол с Эдом?
— Не знаю, — сказала я, — поискать новые хобби, заняться собой, сходить на свидание. Ты слишком много работаешь.
Он повернулся ко мне и обворожительно ухмыльнулся.
— Зачем мне ходить на свидания, если со мной на банкет пойдёшь ты?
Я закатила глаза.
— Я говорю в глобальном смысле.
— Окей, Чайник. Когда в последний раз ты встречалась с кем-то другим, не с одним из нас?
Я подумала, перебирая в памяти последние пять… шесть месяцев. Я невольно вспомнила, какой пустошью стала моя сексуальная жизнь. Меня беспокоили сроки на работе, семейные дела, и мой мозг искал некую «спасательную капсулу», небольшую разрядку. Отсюда и мысли о сексе с Рейдом.
Когда я затянула с ответом, он снова сжал мои пальцы.
— Тебе нужен календарь? Думаю, у меня есть счёты в кабинете.
— Это вроде был Карсон? Бариста из «Cajé».
Я заметила, как он, размышляя, прищурился в полумраке.
— Разве он не был младше тебя?
— На пару лет, — я пожала плечами.
— На семь лет, — исправил он. — И у него кольцо в носу.
Впечатляющая память, Рейд.
— Мужчины постоянно встречаются с молоденькими девушками, и это одобряется. Почему отношения с парнем младше себя сразу делают меня хищницей?
Он поднял руку.
— Я не зову тебя хищницей. Если бы я в двадцать один год получил шанс переспать с красивой двадцативосьмилетней тобой, я бы сделал это, не задумываясь.
Что, прости?
По моей спине пробежала дрожь, он это заметил и провёл ладонью по моей руке.
— У тебя мурашки.
— Ой, — я потянулась, чтобы закрыть окно. — Похоже, на улице холоднее, чем я думала.
— Так что произошло? Между тобой и…
— Карсоном, — закончила я за него. — Ничего. Ему было двадцать один, что мешало посещать многие места.
— Значит, был просто секс.
Я была рада, что мы сидели в темноте, и он не видел, как я смутилась и покраснела.
— Мои мышцы больше никогда не были в таком тонусе.
Рейд громко засмеялся от моего признания.
— Я не вру. А ты? Когда был твой последний…? Ну, ты понял.
— Хм, — он постучал большим пальцем по рулю. — Мой последний «Ну, ты понял»… Даже не уверен. Наверное, ты неплохо знаешь мою жизнь. Расскажи мне.
— Ты всё время работаешь.
— Забавно, — протянул он с усмешкой. — Может, так меня и взяли на работу.
Я тупо кивнула в знак согласия. Он повернул на Стейт-стрит, по которой ночью, без трафика, можно быстрее добраться до моего дома. Я смотрела, как мы миновали уличные фонари, один за другим.
— Это делает нас убогими? — спросила я. — Что мы долгое время одни, и ни у кого из нашей компании нет нормальных отношений? Эд и Алекс ходят на свидания больше нас, может, даже Крис, но это ни к чему не приводит. Может, из-за нашего близкого общения, мы обрекаем друг друга на одиночество до самой смерти? Мы стали придурковатой сектой безбрачия?
— Мы точно близки.
— Разве мы не должны беспокоиться? — спросила я. — Одна из многих, многих проблем с Дастином была в том, что он хотел хорошенькую маленькую жену. Даже не уверена, что способна стать супругой, и после него я ни с кем долго не встречалась. А ты — после Ислы. Мы — неудачники?
— Думаю, наоборот, — он подъехал к моему дому и припарковался у обочины. Потом Рейд повернулся ко мне. — Позволь задать вопрос. Ты любишь свою работу?
Даже думать не пришлось.
— Однозначно.
— Вот и всё. И даже если мы мешаем друг другу кого-то найти, какая разница? Ты не умрёшь в одиночестве, ведь у тебя есть я.
В машине вдруг стало тихо, и я поняла, что пора идти домой. Нужно было умыться, надеть пижаму и лечь в постель.