- Да, ладно?! А чего только наручники? Давай, неси, что у тебя там еще есть! Кляп, плётку, дилдо... Неси!
- Еще слово и в твой рот точно будет что-то вставлено.
- Не думаю, что почувствую это «что-то» во рту, - многозначительно посмотрела на его пах и вернула внимание к серым, сосредоточенным на моем лице глазам. – Мал золотник, да дорог?
Я провоцировала его самым наглым образом, но я не была готова к тому, что он так быстро отреагирует на мои слова и не ответными фразами, а незамедлительными действиями.
Преодолев расстояние между нами в два шага, Руслан швырнул телефон на постель и уперся коленом в матрас ровно между моих ног.
- Эй! – вскричала я. – Ты что делаешь? Стой, придурок! – желая его остановить, уперлась пяткой в его грудь и попыталась оттолкнуть. Но оказалась перехвачена за щиколотку и теперь лежала с еще более раздвинутыми ногами, чем секунду ранее. – Твою мать!
Закрыла глаза и откинула голову, непонятно чего ожидая.
Руслан тяжело дышал напротив. Нависал надо мной, перекрывая свет, льющийся с потолка. Схватил за запястье свободной руки и притянул к той, что была в наручниках. После еще нескольких нехитрых манипуляций с моими руками я поняла, что он пристегнул оба моих запястья наручниками, перекинув их через кованное изголовье.
Красота, блин! Чем больше болтаю, тем в большей западне оказываюсь.
А, пофиг! Терять уже нечего.
- Ты уже вставил, да? – ехидничала я, глядя на Руслана сверху вниз, пока он проверял прочность моих кандалов. В ответ получила лишь полный игнор. – Ты дрожишь, - заметила, как по его груди пробежались мурашки, должно быть, в точности отражающие мои собственные. – Кончил, да? А ты шустрый, Кролик Русик!
- Всё, - заключил он. Горячие ладони пробежались по моим рукам до самых плеч и резко исчезли, забрав с собой всё тепло. Руслан выпрямился у кровати, забрал телефон и спрятал его в карман штанов. – Полежи так часик. Закончу с бумагами, отцеплю.
- А если я писать захочу?
- Да хоть на лоб себе нассы, - припечатал он высокомерно. – Но этот час ты просидишь здесь.
- Иначе что? – сузила я глаза.
- Оказывается, у меня есть, как минимум, три повода для шантажа, - напомнил он мне мои же слова.
- Пледом меня хотя бы укрой, надзиратель сраный, - процедила сквозь стиснутые зубы.
- Как скажешь, - выдохнул он самоуверенно и почти скучающе.
Руслан подошёл поближе к кровати, склонился надо мной, потянувшись за пледом, и именно этот момент я подловила для того, чтобы раззявить рот и попытаться его за что-нибудь укусить.
Но, кажется, что-то явно пошло не так, когда вместо плеча, в которое я целилась, между моими зубами оказалась его нижняя губа, а в серых глазах напротив не меньший шок, чем в моих.
Время остановилось
Время остановилось. Воздух застрял в легких, а в грудную клетку словно вставили распорки.
Как так смогли перевернуться события, что моя губа оказалась зажата острыми зубами? Когда я, блять, успел повернуть не туда?
Сверкающие гневом глаза напротив в одно мгновение приобрели окрас неподдельного удивления и даже ужаса. Лазурную радужку моментально накрыло непроглядной тьмой. Горячее дыхание обожгло плененную губу, которой едва заметно коснулся влажный язык Симки.
Неосознанно сжал в кулаке ткань пледа, силясь взять себя в руки и не продолжить то, что начал не я, но хотел уже давно.
Первой ожила Симка. Резко отпустив мою губу, отстранилась и вжалась затылком в изголовье кровати.
- Раскатал тут… пельмени свои… - выдала она сипло и прочистила горло, уставившись немигающим взглядом в угол комнаты.
Алые щеки, приоткрытые влажные губы, тяжело вздымающаяся грудь под тонкой тканью майки – всё это пробуждало во мне внутреннюю потребность обхватить раскрасневшееся лицо ладонями и впиться в аккуратные пухлые губы. Но стоило вспомнить о многолетней дружбе с ее братом, которому я обязан многим и, который бережет свою единственную сестренку как святыню, как понимал, что между мной и Симкой вырастал высокий барьер с колючей проволокой, через которую пустили ток.
Симка продолжала смотреть в угол комнаты. И от этого молчания, совершенно ей несвойственного, ситуация только накалялась. Дальше всё зависело только от меня – от идиота, висящего на тонкой нитке самообладания над желанной пропастью по имени Симона.
- Плед, кхм, - сказал я, не узнав собственный голос, зазвучавший словно из-под толщи ваты. Расправил сложенную ткань, в состоянии желе сполз с кровати и укрыл не шевельнувшуюся девушку пледом. – Потерпи час.