- Поехали в гостиницу. Тут мы не останемся.
Руслан прошёл к старому стремному столу – почти единственному предмету мебели в этом помещении - взял мобильник и сразу начал рыться в телефонной книжке, вероятно выискивая номер какой-нибудь гостишки, чтобы забронировать для нас номер.
- А почему ты не гонишь меня обратно домой? – ехидно вопросила я, плавно приближаясь к мужчине, на обнаженном торсе которого так соблазнительно блестели капельки пота.
- Потому что ты, либо свалила через окно, и смысла тебя пихать обратно через дверь нет. Либо ты вышла через дверь и где-то внутри дома Ромка плачет с твоим флагом победителя в своей заднице. В любом случае, домой ты точно не захочешь вернуться. А ночевать здесь с тобой я не стану. У меня даже матраса нет.
- Зато у тебя есть такой большой… стол, - подошла к нему почти вплотную и коснулась кончиком указательного пальца кадыка, который крупно дернулся, когда мужчина шумно сглотнул. – И он так стоит. Ммм…
- Симка, - усмехнулся Руслан, вяло покачав головой. Перехватил мой палец и притянул к разбитым губам, оставив невесомый поцелуй. – Боюсь, что сегодня в этой квартире будет стоять только стол.
- Ой-ли? - с искрящейся ехидцей в ярких глазах, прижалась к нему всем телом, обхватила шею руками и плавно встала на носочки, намеренно тесно касаясь его в области паха.
- Что ты делаешь? – предательски севшим голосом спросил Руслан.
Он мог строить из себя недаваку сколько угодно, но его член, как мой верный солдат, уже стоял по стойке смирно и упирался мне в бедро через жесткую ткань джинсов.
- Да так, - повела я невинно плечами. – Колбаску между нами покатала. И, кажется, кто-то нагло врёт, заявляя, что в этом доме сегодня будет стоять только стол.
- Зараза ты, - покачал Руслан головой и прислонился своим лбом к моему лбу. Обхватил талию сильными горячими руками и притянул меня к себе настолько близко и тесно, насколько это вообще было возможно в одежде. – Я хочу тебя поцеловать, - прошелестел его голос.
- Так целуй, - откликнулась я шёпотом.
- Губа в мясо. Мне будет больно, а тебе невкусно.
- Подумаешь…
- И, кажется, нос опять кровит. Или это просто сопли.
- Убийца романтики, - фыркнула я и нехотя отстранилась от горячей горы мышц. – Что б ты без меня делал?
Отошла в сторону, склонилась над своим рюкзаком, в который накидала шмоток на первое время и, достав косметичку, выудила из неё тампон. Быстро его распаковав, вернулась к Руслану, жестом показала сесть на стол, а сама встала рядом.
- Сейчас всё пройдёт, - уверила его и одним ловким отточенным годами движением вставила тампон не туда, куда привыкла, а в его левую ноздрю, из которой был виден намек на кровавую дорожку.
На здоровье
- Боюсь даже спрашивать, что это, - Руслан с подозрением скосил глаза на кончик своего носа и смешно поморщился.
- Не спрашивай. Вряд ли тебя обрадует информация о том, что в твоем носу тампон. Живи в приятном неведении.
- Тампон? – нахмурился Руслан. Серые глаза, кажется, наполнились неподдельным ужасом. – Это тот самый? Ну, для этого… для менструации?
- Для нее родимой, - кивнула я согласно. – На здоровье.
- Симка, твою мать! – вспылил он и резко дернул за шнурок, торчащий из носа. Было бы эпичнее, если бы тампон и из его носа выскочил с тем же хлопком, что из шампанского вылетает пробка. – Я надеюсь он в моей крови, а не б/у.
- Как знать, - пожала я плечами и попыталась отскочить в сторону, но оказалась поймана за руку в ту же секунду, в которую Руслан швырнул за плечо слегка окровавленный тампон.
- Иди-ка сюда, сучка мелкая, - рыкнул он аки зверь. Соскочил со стола, подхватил меня на руки и усадил ровно на то же место, где миг назад сидел сам.
- Я не мелкая. Мне уже девятнадцать. И могу смело похвастаться вам тем, что я уже не девственница. Да-да. Есть у меня один волшебник со своей ну очень волшебной палкой.
- Насколько я помню, у волшебников не палки, а палочки.
- Ты что сегодня в трусы не заглядывал? – выпучила я удивленно глаза. – Там точно не палочка. И даже не палка. Там, блин, жердь.
- Симка, - хохотнул Руслан и тут же поморщился, коснувшись пальцами разбитой губы. – Твою мать!
- Больно, малыш? – приблизила своё лицо к его и сочувственно сложила бровки домиком. – Дай поцелую.
- Малыш? – изломил он вопросительно бровь. – Малышу скоро тридцатка.
- Какая разница? – чертыхнулась я. – Заткнись и млей. Я редко бываю такая добрая.