- И ты ещё спрашивала, почему я ругаю его записи.
- Я уже поняла, - улыбнулась она, - всё, давай играй, я молчу.
Стивен достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо нотный лист, придавил край планшетом и заиграл. Стеф отложила кекс и закрыла глаза, пытаясь представить, как эту песню поёт красивая кореянка из сериала. Мелодия качала, брала за душу мягкими лапками, медленно закрадываясь в сердце и наполняя его теплом...
- Красиво, - она открыла глаза и улыбнулась, - ей очень подходит.
- Угу, если бы Эшли ещё подошло, - скривился Стив, Стефани махнула рукой:
- Забудь об Эшли, расслабься. Включай фильм, я давно его не пересматривала, может, тоже сочиню тебе пару строчек.
- Ты пишешь песни? - он отложил гитару и ноты, опять взял планшет. Девушка качнула ладонью:
- Я стихи пишу, изредка. Ну, когда что-нибудь такое случится, знаешь...
- Знаю, - он опять сполз по спинке дивана и протянул ей один наушник, - смотрим?
- Включай, - она взяла ухо и тоже сползла ниже, на экране бродили по ночному городу под трогательную песню два дурака, которые ещё серий пять будут разбираться, любят ли они друг друга. Мысли поплыли в недавнее прошлое, заставив вспомнить лихорадочно-жадный поцелуй и восходящую луну над водным зеркалом, она улыбнулась. Через минуту заметила, что Стивен не смотрит фильм, хотела возмутиться, но повернувшись в его сторону увидела, что он спит.
«Бедняга, сколько он уже мучается с этой песней... А музыка получилась просто блеск, надо попросить у него запись.»
Она осторожно вытащила свой наушник и взяла со стола его ноты, начала мурлыкать под нос, потом придвинула к себе чистые листы и ручку, стала набрасывать слова, переполняющие её изнутри, те, которые она даже Мари не решится открыть, не то что широкой публике... Но бумага всё стерпит, а сейчас ей так хотелось рассказать всему миру, как она счастлива! На экране побежали титры, а она всё писала, потом чёркала, опять писала и переписывала начисто, с радостью ощущая где-то внутри привычную дрожь, которая для неё всегда знаменовала успех. Такое ощущение приходит в танцевальном зале, когда какое-то движение перестаёт быть заученной сменой заученных поз и становится порывом души, облачённым в танец, когда вдруг понимаешь, что исполнить это лучше просто невозможно.
В последний раз перечитав текст и уверившись, что теперь править нечего, она растолкала Стивена:
- Подъём, соня. Я написала тебе песню.
- Чего? - он потёр глаза. - Что значит «ты написала мне песню»?
- То и значит, - нетерпеливо подпрыгнула на месте она, забирая планшет и подсовывая ему малость почёрканные ноты, - бери гитару! Только здесь не с начала, вот это два раза, а этот кусок переносим в конец и играем медленно. Понял?
- Нет.
- Пофиг, - она махнула рукой, - играй давай, вот отсюда.
Он всмотрелся в ноты, посопел, потёр глаза и заиграл. Она расправила свой лист и запела.
Для такого «близко»
Не бывает «слишком»,
Для такого «можно?» есть только «да».
Ты отбрось сомненья
И прошу, поверь мне,
Для таких вопросов время — ерунда.
Когда в небо смотрели глаза
Цвета «я люблю тебя, море!»
Мне мой ангел сказал,
Что он мне отыскал
Ту любовь, что со мной навсегда.
Она подняла ладонь, заставив его остановиться, ткнула пальцем в ноты:
- Теперь отсюда, потом пауза и всё то же самое ещё раз.
Он кивнул и опять заиграл, окончательно проснувшись, и теперь переводил сосредоточенный взгляд с нот на её текст.
В том мире, где глаза твои
затмили восход луны,
Где стук сердца звучит, как пророчество
о бескрайней,
как небо,
любви,
Я скажу тебе всё, там где волны поют,
где годами трава не косится,
Где сиренью твои поцелуи цветут,
где так хочется, хочется, хочется...
Протянуть ладони,
Там, где только двое,
Там, где нам смотрела в глаза луна,
Там, где волны плещут,
Где не мёрзнут плечи,
Там, где прошептал ты: «Мне лишь ты нужна»,
Где мне в душу смотрели глаза
Цвета «боже, какое небо!»,
Там, где ты мне сказал,
Что всё, о чём мечтал,
В этот миг ты держишь в руках.
- Теперь ещё раз отсюда, а потом этот кусок.